Олег Иванов - Переменчивая неизбежность. Поэма

Деструктурирован старый исток,
Точку отсчёта подскажет волна.
Белый разложенный чистый листок
Чёрным наполнится, стерпит сполна.

Будет порядок и сытый покой.
Выстрелы ливней и град иногда.
Нежно она мне помашет рукой.
Но не уйдёт в этот раз никогда.

Спелые яблоки падают вниз.
Белая исповедь ласковых глаз.
Прошлое снова станцует на бис.
И унесётся в сомнительный час.

Дождь за окном поливает канистрой,
Злобу свою разбросав.
В небе опять рассыпаются искры.
С громкостью полных октав.

Вечер волочит посланья размыто.
Их разрывают года.
Что-то потрачено, что-то забыто.
Но это не навсегда.

Остановиться не значит проститься,
Или же сгинуть с пути.
Сердце, оно всё равно будет биться.
Ведь от себя не уйти.

Рваться без устали, где бы ты ни был
Пламенным ясным лучом.
Может быть поезд ещё твой не прибыл
И было всё не о чём.

Правда царапает жуткой корягой
И накрывает сполна.
Трусость запрячется перед отвагой.
Вновь онемеют слова.

Спрячется призрак забытой отравы.
В памяти скрытых времён.
Там, где колышутся нежные травы,
Там, где волнуется клён.

Ночи безмолвия сгладят порывы
Злых, необузданных сил.
Чистые веют над небом посылы.
Я много раз их просил.

Чтобы не трогали лживые тропы
Гадостью грязных сторон.
Нечисть живая сложилась в окопы
В недосягаемый склон.

Волны закидывать взглядом устали.
Ожесточился удар.
Поры раскрытые жадно питали
Сладостный чёрный нектар.

Тень безысходности жаром объяло.
И зазвенели сады.
Бледно-прозрачное слёз одеяло
Разворошило пруды.

Ярким букетом украшена юность.
И ты её не вернёшь.
Сердце нащупало нежную чуткость.
В теле холодная дрожь.

Маленький лучик вот должен пробиться.
И теплотой засиять.
Где-то порхают свободные птицы
И на душе благодать.

Грубая гадкая чёрная скатерть.
Старый чугун забинтованных глаз.
Ей здравомыслия точно не хватит.
Злом отдаёт от убийственных фраз.

Тон железяки и хриплый оттенок.
Рваные сдвиги распухших мозгов.
Тьма коридоров потерянных стенок.
Крики тупых, равноценных голов.

Тягость контроля и вечных проверок.
Гул суеты, тяжесть толстых сапог.
Не по душе одночасие, скверно.
Плен огорчения, смерти виток.

Буйство отдельных, безумие в целом.
Страх большинства заражает их всех.
Словно стоят они все под прицелом,
Будто на душу накинули грех.

Души болят, да по кожам морозы.
Ноги, как корни застыли в полу.
Кактусом острым засыпят угрозы.
И поклонятся вселенскому злу.

Тело, как будто, покинуло разум
И существует отдельно.
Всё происходит разрывно, не сразу
Так это больно, предельно.

Столб из огня, шумовая помеха.
Ночь превращается в драму.
В дом проникает объёмное эхо
Через оконную раму.

Капли дождя разбежались по стёклам.
Свечи мерцают от ветра.
Мысли о вечном старели, поблёкли.
Где-то в районе полметра.

Ветви дрожали, листва шелестела.
Тени скитались довольно.
Мысли терзали презренное тело.
Жадно кусали и больно.

Краски огней разбудили рассудок.
И исчерпали терпенье.
В поле послышался смех незабудок.
И чьё-то свежее пенье.

Силы, как будто, умчались навеки.
И заколочены двери.
Вновь прорастают печали побеги.
Хочется в это не верить.

Дышат запасы последних гонений
Смесью бензина и пыли.
Общества чудных прошедших мгновений
По чёрно-белому плыли.

Старый перрон заполнялся простудой
И закрывался надолго.
Думы вопили порой беспробудно,
Но без единого толка.