Юрий Киреев - Затмение. До и после. Тетрадь 34

Сорок дней, как раздался торжественный крик
Человека, а не человечка.
Ты героем пришёл, а не плакать возник.
Будешь лопать и манку, и гречку.
Ешь да спи. А для будущих славных побед,
Знай, наращивай мускулы в ладушках.
У тебя впереди третья тысяча лет.
И великая Родина матушка.

Под высокою звездой
И в рубашке на распашку
Прехороший и смешной
Объявился Чебурашка.

Без задоринки с утра
Сдал экзамен на гармошку.
И под общее «ура!»
Утверждён был на Антошку.
Станет тесною земля,
Словно бочка для Гвидона,
И за звёздные дела
Возведётся он в Антоны.
Звёзды – звёздам. Но при том
За любовь к большим и малым
Назовётся он, Антон,
Уважительно – Михайлыч.
И Михайлыч, и Антон,
И Антошка, глупый крошка,
Кем бы в жизни ни был он —
Он, для мамы свет в окошке.

Ах, Антошка, наш Антошка!
Многорядная гармошка.
Ты ещё такой малец.
А уже большой хитрец!
И в кровати, и в коляске
Ты голосовые связки
Напрягаешь что есть силы,
Даже делаешься синим.
Но пристроишься на руки —
Принимаешься агукать.
И пускай ещё не шустро,
Но уже следишь за люстрой.
Ты движением зрачков
Откликаешься на зов.
И идешь гулять по маме
Не послушными ногами.
И торжественный фонтаник
Открываешь прямо в ванне…
От такого компанейства
По ночам не спит семейство.
Папа с мамой – на ногах.
А Антошка – на руках.
На руках гармонь смолкает.
Только с рук – опят играет.

Шьёт – кроит панамки аист
Из капустного листа.
Словно солнышко сияет
В люльке мамина мечта.
Это мамочкин сыночек.
Это будущий казак.
А пока он всё лопочет.
Но о чём – нельзя сказать.
Может он и впрямь пришелец?
То лопочет, то молчит.
В тайну неба не уже ли
Никогда не посвятит?
Всё быть может. И быть может
Любознательные мы
По какой‐то правде тоже
Полюбили этот мир?
Но детали безусловно
Позабыты. Не горит!
Пусть его озвучит снова,
Кто вот‐вот заговорит.

Крошка внук за ручку ходит.
Всё впервые. Всё ново.
То ли бабушку он водит,
То ли бабушка его?
Ходит крошка по дорожке.
Сколько чуда впереди!
Легковушки «бушку» Тошке
Отвинтят, того гляди.
Разбегаются глазёнки.
Входит в должность
гражданин.
Ныли б ноги от внучонка,
Но он милый не один.
Есть другие, как поётся.
Есть и тот, что всех милей.
Радиацией зовётся.
И целует всех сильней.
Но до этого Антошке
Дела нет.
«Ба – ба!», «Би – би!»
Он, как солнышко
в окошке,
Излучает свет любви.
Дремлет бабушка, а рядом
Внук воюет на песке.
А двоим одна награда —
Тишина на волоске.

Не гласно в кодексе законов
Забит под номером «один»
Простой закон – в семье ребёнок
Не гость, а светлый господин.
Не под берёзкой, а в квартире
Едва лишь вспыхнет светлячок,
От света стены станут шире
И станет выше потолок.
Всё озарится: дом и души.
И всё на цыпочках стоит
Отец, с улыбкой, скрывшей уши,
Украдкой по столу стучит.
А мать, готовая в тигрицы,
Не подпускает никого.
Боится счастьем поделиться.
Чтобы не сглазили его.
Родным же, словно из засады,
Через дверной, через глазок
Взглянуть на светленького надо
Ну, хоть одним. Ну, хоть разок.
А что отец? Готовит ужин.
Коптит вовсю окорочка.
А что родня? Ей ужин нужен?
Ведь слаще попка светлячка.

Собирается семья:
Мать, невестка, сыновья.
И глава семьи пространно
Выдаёт под звон стеклянный
Берегине всей семьи
Поздравления свои.
А слова большого скетча
Он такой приправил речью:
Мы ко дню рожденья мамы
Запекли ставриду сами.
Подоспели шашлыки —
Берегите языки.

Починили даже краны
И на кухне, и над ванной.
Всё – в пределах лучшего
По такому случаю.
Мы старались от души.
Все подарки хороши.
Обошла же всех невестка
Аргументом самым веским.
Подарила – это да!
Не подарок – божий дар!
А виной всему Антон
Голосистый камертон.