Юрий Киреев - Затмение. До и после. Тетрадь 36

На ветвях у власти
Зреют репортажи.
У копилки счастья
Не прилично даже.
В заревом тумане
Бродят силуэты.
Сердце не обманешь:
Солнце рядом где‐то.
На следах, на камне
Утро спозарани
Серебрит лучами
Городской розарий.
Золотое пламя
О полночных чарах,
Будоража память,
Продолжает счастье.
И на пифагорном
Фестивале улиц
Напряжённый город
Встал. Гудит, как улий.
Будут пить нектары
Мраморные клумбы.
А часы ударят
Поцелуем в губы.
Но развал газетный
Успокоит Душу.
Сердце, как розетку,
Вывожу наружу.

Сыну Жене в день 50‐летия

Как по скверикам города
Не гуляет народ.
От рублёвого голода
Умирает завод.

От прицельного кризиса
Прохудилась казна.
От зелёного вируса
Почернела страна.

Только улицы в трауре
Убиваются зря.
Краснощёковой аурой
Брезжит в душах заря.

На обломках натасканный,
Не ныряя в кусты,
Город лупит не касками,
А сжигает мосты.

Серпомолотным вензелем
Округлён горизонт.
Всё плохое отрезано.
Повторять не резон.

А что мило и дорого
Не пропадёт.
В центре шумного города
Матереет народ.

На брусчатке ль не точатся
По утрам языки?
И не топчется ль очередь
Взвесить чтоб кулаки?

И не время отвешивать
Тем, кто в боге не прав,
Информируя вежливо
Про поклон топора?

Дни пришествия вызрели.
Хоть и час не настал.
Хотя ходят не призраки.
Но трибуна пуста.

И «я гоню…». Домой! Домой!
И солнце катиться к закату.
И заводской трубы дымок
Мне машет, словно по заказу.
Несёт меня велосипед
По колее весенних строчек.
Уводит к солнцу свежий след.
Но я застрял меж многоточий.
Застрял. Смотрю, передо мной
Мелькают песенные виды.
И что за бред спешить домой?
Я дома! Я листаю видик.
Педальных не было колёс.
Хотя бензиновые были.
И было много, много роз.
Мы их придумывать любили.

Пахомову В. Ф. русскому поэту

Из букварей, из первых книг
Война крутила самокрутки.
И в наше времечко без них,
Без букварей плохие шутки.
И не с того, как было встарь,
Он в литкругах пускаясь в тяжкие,
Рифмует избранный букварь
Для поэтической затяжки.

Пахомову В. Ф., русскому поэту

Над задумчивым простором
Тихо дремлющей земли
Новый день зарю пришпорил.
Тени прячутся в дали.
На поруганной опушке
Поэтических засек
Соловей клюёт частушки,
Русь освистывать засел.
Надрывается разбойник
Про лирический недуг.
Русский стих тем непристойней,
Чем прикольней русский дух.
За напраслимые трели —
Стремя с цепью и с вором.
Свистом вор стращать нацелен.
А поэт – служить стихом.
Над опушкой день погожий
Распускает кумачи.
На дороге прямохожей
Бьют побудку рифмачи.
Русь сильна не только громом —
Рифмы зреют в тишине.
Расчехляет стих Пахомов
У пегаса на спине.
Строчек мудрые пороги —
Горю грозный укорот.
Свистунам – одна дорога,
А стихам своя – в народ.

Крышко М. А.., узловскому поэту

Слова к словам – строка к строке,
Как кирпичи… И образуют образ.
Не истощим на мудром мастерке
Замес метафор праздничных и добрых.

А каменщики слов нужны вот так!
Они ведь первыми попали в дефициты.
Кто станет перестраивать барак?
Кто укротит бардак и скажет: «Квиты»?

Слова к словам. К строке строка.
Монументальный возникает образ.
И наполняется решимостью стиха
Души не обустроенная область.
Слова к словам. Огонь к огню:
Собор стихов сердца отогревает.
Как хочется по‐дружески загнуть,
Но жизнь позагогулистей бывает.
На страже заповедных рубежей
Стоит на поле палица Донского.
Но бережёт покой в сердцах людей
И мастеров сторожевое слово!