Елена Нестерова - Осколки моей души

Что плавится ночами

От мысли нежной

Звёздный небосклон,

Роняя золото.

Частицы, звёзд нетленных.

Дождём желаний, освещая свод.

Я так люблю тебя,

Что сердце поневоле

Спешит на волю вырваться – к тебе.

И это так невыносимо больно,

Что журавли рыдают обо мне.

Я так люблю тебя,

Что твой рисуя образ,

Затмила все на свете – миражи.

Так страстно, так безудержно, безбожно,

Вселяя в мир – запретные мечты.

Я так люблю тебя,

Что в безнадёжной битве,

Теряя силы, истощая ум,

Любовь твою прося,

Иду на дно – без смысла,

Так не узнав, как сладок этот сон.

Я так люблю тебя,

Что в час, когда растаю,

Когда взлечу – свободно и легко,

Я ветру твоё имя доверяю.

А птицам белым

Мой последний стон.

Закрыть глаза и не смотреть.

И пусть меня снега заносят.

Пусть в этой снежной тишине,

Я позабуду мысли, строчки.

Я позабуду о тебе.

Я разучусь писать и думать.

Я разучусь во сне летать.

И в этом сладостном безумье,

Я перестану счастье ждать.

Мне больше не страшна простуда,

И грусть с печалью – не страшны.

Я больше вспоминать не буду,

Что это небо для любви.

Закрыть глаза и не смотреть.

И пусть меня снега заносят.

И даже если ты, попросишь.

Я больше не хочу смотреть.

Я так люблю тебя, но странною любовью.

Как ветер любит трав седых – волну.

Как листопады любит – осень,

И дарит грусть холодному дождю.

Я так люблю тебя, но странною любовью.

И чувства эти, словно невпопад,

Я разбросаю гневно, шумно, вздорно.

А осень бросит удивлённый взгляд.

И мне порой нисколько не обидно, что ночи – страсть,

Ты даришь, но не мне.

Но я готова всё принять, как данность,

И эту ревность не всплакну во сне.

Я так люблю тебя, но странною любовью.

Любя других, и теша их собой,

Я понимаю, что такое – больно,

И вытираю слёзы рукавом.

Я так люблю тебя, но странною любовью.

Бываю я в любви растерянной и скромной,

Но только стоит взгляд твой различить,

Я таю, словно лёд, предутренний и ломкий,

Себя – тобой пытаясь насладить.

Дотронуться рукою – можно.

Но только очень осторожно,

Чтобы случайно не спугнуть.

Чтоб не обидеть ненароком,

Не тронуть струн его души.

Сказать ему возможно много,

Ты только чувства не проси.

Тихонько, на твоей ладони

Он будет сладко есть и пить.

Ему не надо слишком много,

Но надо всё ему простить.

В холодном сердце, без истерик,

Ещё храня желанья – впрок,

Он проживает жизнь в потерях,

Не замечая этих строк.

В другом, соседнем измеренье,

В гирляндах праздничных витрин

Он не заметил то мгновенье,

Когда в ладони угодил.

И хорохорясь, и взлетая,

Но, не решаясь – далеко,

Он до конца ещё не знает,

Что всё решили за него.

Душа замёрзла.

Замёрзла так, что льдом покрылась,

Что снегом первым притворилась,

Что умерла…

Она боролась!

Не думайте, что в одночасье она решила,

что устала ждать.

Отнюдь!

Она надежды верной в себе таила истину

и суть.

Она любила, право, не случайно,

Как тень, прильнувшая к его судьбе.

Как листья клёна на прощанье она лежала

на его окне.

Она просилась, ласково и тихо,

Она стучала в мокрое окно,

Но он…

Но он её, увы, не слышал.

Ему всё это было – всё равно.

И вот тогда, когда осенний вечер туманом

лёг на девичью печать,

Она решила, что сгорели свечи, и ей себя

ни чуточку не жаль.

Она забилась в грани подсознанья,

в холодные и влажные углы,

В раскатанные лужи на асфальте,

В рассветные, белеющие льды.

В замерзший сок стареющего дуба,

И в иву под его окном,

В его случайную, растерянную скуку,

В его мечты, что были только сном.

И вот тогда она совсем замёрзла.

В мечте его, она себя не встретив, совсем ушла.

Над миром, словно ветер, последний раз

поплакала душа.

И до весны, все позабыв приличья,

Всю боль на миг вселенной обнажив,

Она разбилась, как стекло, на льдинки,

Седой зиме ворота растворив.

Я тобой дышала, слова шептала,

Моё тепло тебе отдавала.

Сердце твоё удар за ударом

От любви моей не отставало.

Устало! Оно устало!

И встало!

Птица вскрикнула в тишине

растрёпанной и ввысь ушла,