Андрей Панов - Возвращение домой. Стихи поющие

Припев:
Остывает земля, остывает
От холодных собачьих слёз.
Ох, нечистая нами правит,
Эх, сорвёмся мы под откос!

Бумеранг равнодушья вернётся,
Солнце так же с востока взойдёт,
И о голую землю споткнётся
И навечно на запад уйдет…

Припев:

Моль взяла у вас только кусочек.
Хлоп! – и твари Божественной нет.
Сквозь интеллект страх кровоточит,
Его растворит лишь сердечный рассвет.

Толи зимним, толь летним денёчком,
Толи где-то вблизи, толь вдали,
Дождь сливается с труб водосточных
На брусчатку под ноги мои.

И стоять здесь вовсе не сыро.
Зажигают под ночь меня, чтоб
Осветить фасад у трактира.
Я ведь просто – фонарный столб.

Я для всех перебравших – опора.
Роспись каждой дворняги на мне.
Как-то был свидетелем спора,
Трое лиц состязались в стрельбе.

Балагурил поручик Ржевский.
Тянул пиво латышский стрелок.
А Дерсу-Узала пил тибетский,
Ароматно – бодрящий чаёк.

Слово за́ слово, мухи жужжали.
И поручик дерзнул предложить:
«Та, что села на стенку, едва ли
И секунду сможет прожить».

И, не став ждать ответа, навскидку
Ржевский выстрелом цель поразил.
Превосходствующую улыбку
Всем сидящим он подарил.

И в тщеславном азарте поручик
Молчаливому латышу
Привирал, что стрелял и получше:
«Так и быть, я вам фору даю.

Подойдите на три шага ближе.
Пусть не дрогнет ваша рука.
От настенных часов чуть пониже.
Хорошо ли вам мушка видна?»

А латыш пунктуален и вежлив.
Этикет не нарушив ничуть,
Подошёл на три шага, но прежде
Попросил эту муху спугнуть.

А поручик ему: «Ну-с, стреляйте!
Эта муха других пожирней.
Не хотите, тогда извиняйте».
И махнул своей саблей над ней.

Выстрел грянул, и влёт сбита муха.
Дым рассеялся, Ржевский осел…
Не осталось ни праха, ни пуха,
Только пороха запах висел.

– Муху влёт, да-с, недурно, недурно.
Мож, она улетела в окно?
– Вам взглянуть, надеюсь, не трудно
На прилипшее к стенке крыло?

– Дерсу-Узала, что молчите?
Вам, как Валгесу, мушку спугнуть?
Иль как с тигром поговорите?
– Нет, пойду уже как-нибудь.

– Подождите, Дерсу, не спешите.
Весь трактир теперь выстрела ждёт.
С глаз, смотрящих азарт подснимите.
И, быть может, вам повезёт.

Уходя, Дерсу молвил: «Однако,
Полагаю, что все хотят жить —
Муха, дерево, мы и собака,
Не стрелять бы вот нам, а любить.

Оба выстрела превосходны,
Так зачем мне задерживать вас.
Не всем шалости эти угодны,
Мухи ведь не стреляют же в нас».

А я, тот же фонарь у трактира.
Роспись каждой дворняги на мне.
Здесь стою с сотворения мира,
Освещая всю быль на Земле.

Коль пред свиньями мечется бисер,
Значит, мечущий тоже свинья.
Потому что от них же зависим.
Истина – там, где есть тишина.

Тишина – не в закате у речки,
Тишина – ни забвений, ни сна.
А такая, чтоб не было течи
В живую реальность ума.

Но кому-то, возможно, и нужно
Подсказать об Истине сей,
Но идти одному, а не дружно,
И войти в объятия к Ней.

Президент страны Наизнанки
С утра в нервах, взволнован и зол.
Уже восемь, а он крутит гайки.
Не даёт зажиганья трамблёр.

Запорожцу годков уже много,
А запчасти всё выше в цене.
И за завтрашний день тревога,
Выживает он как на войне.

На автобус, в метро, электричку
Бросая машину, спешит.
Вот такси бы, но нету привычки.
Карман пуст, и не возят в кредит.

На работе ему самый главный,
Это дворник, кремлёвский дедок,
Уготовит жаркую баню.
Вычтет деньги, а то за порог.

Он взведён как курок на дуэли.
Без работы семью не поднять.
И так каждый день на пределе,
Президента слуге не понять.

– Слава богу, успел – это счастье!
В кабинет открывает дверь.
В эпицентр нищенской власти,
В плен всевозможных потерь.

– Как в стране?! – вопрос звучит первый.
Президент: «Смею вам доложить,
Что верха голодны, бедны, нервны,
А низы не дают просто жить».