Алексей Кирдянов - «Такая любовь» и другие стихи. Второе издание

В ненастье, в ночь с надеждой вышел,
и под дождем, и на ветру
шепчу себе, и сам не слышу:
«Сотру, сотру, совсем сотру…»

Но ветер – в миг! – развеял грезы,
и ночь склоняется к концу!
И то ль дождинки, то ли слезы
текут по бледному лицу.

Осень всё тянется, тянется осень…
Легче забыть ее, чем пережить.
Если бы можно… Но ветер разносит
желтые листья – кружить им, кружить…
Как одиноко, и осень не спросит:
«Ах, почему на висках твоих проседь?»

Уходит огненно и долго
еще один тоскливый день —
играет музыка без толку,
и в доме чья-то бродит тень.

Прошлое счастье – потеря,
будущего – не видать.
На ночь и окна и двери
незачем мне закрывать.

Пусть будет в комнате ветер
всклочивать темную муть —
я всё равно до рассвета
глаз не сумею сомкнуть.

В кресло, под голые стены,
сяду, укутаюсь в плед.
Будут вошедшие тени
молча в глаза мне смотреть.

О, как знакомы их лица!
Нежность в улыбке храня,
«Что же, – спрошу, – им не спится,
им, позабывшим меня?»

В который раз всё как тогда —
ножа уперлась в сердце сталь.
И начинается беда:
однажды проклятый февраль.

I
А это было – сладкое виденье,
хотя его я проклял в черной мгле.
Оно потом вернулось вдохновеньем
и долго душу согревало мне.

II
Велик был тот – сказавший: «Время
и успокоит нас и умертвит».
И вот уже былое бремя
как пух легко… Совсем не тяготит.

Нет, будет, дорогой Сергей,
и будет вечно, как Галактика,
таинство звездное ночей,
пока на свете есть романтика.

Да, я больной от красоты,
ты не больной, ну и напрасно.
Поля, березы и цветы…
Цветы! —
До хрипоты
кричу,
что жизнь прекрасна!

Иллюзий нет – есть волшебство:
в тебе, во мне, как в жилах – кровь.
И спросишь ты: «А где ж оно?» —
не в силах отыскать его…
«Ну, а любовь, – спрошу, – любовь —
не волшебство?»

Да, души тел сильней во всем.
Твержу я это смело, осознав.
…А что прекрасное – в простом,
мой друг,
ты в этом стопроцентно прав!

Как нефть – черна, черна она —
волна мелеющего моря.
И густо-желтая луна —
над молом слева, мне на горе.

Под этим небом я – чужой,
меня не принял этот город —
большой – больной, больной – большой,