Надежда Урбанская - Цвета побежалости

и музыка дождей польётся форте,

и осень заключительным аккордом

сорвёт с ветвей последние листы;

а дальше вместо тонких струн дождей

появятся снежинок белых стайки,

и громкий крик неулетевшей чайки

провозгласит начало зимних дней;

и снова будет сброшена вода –

печальный вид у обмелевшей речки –

всё в этом мире зыбко, всё не вечно:

ни кАтера, ни лета, ни следа…

Много слов я в речку уронила,

Рассказав печаль свою воде;

Прячет их река под слоем ила,

Чтобы всё, что грустно и уныло

Не прибилось к берегу нигде.

Всюду осень ранняя разлита,

По-сентябрьски день ещё хорош,

Вот стоит красивая ракита,

А за ней речная даль открыта –

Это редко в городе найдёшь.

Всё здесь как-то связано с рекою:

Ветер и тумана острова,

Это ощущение покоя –

У реки нашла его легко я,

Подарив ей камушки-слова.

Всю ночь лил дождь, и утром тоже дождь,

И дробь его звучала приговором:

«Весна есть ложь, и мир твой бренный – ложь,

Ты убедишься в этом очень скоро».

Но предсказаньям всяким вопреки

И вопреки всем вирусным атакам,

Бродила я по парку вдоль реки

С моей всегдашней спутницей, собакой.

Какой же разной может быть весна:

То снег, то дождь, то пасмурно, то ясно;

Когда реальность стала мне тесна,

Ушла я в мир, атакам неподвластный;

Там были детство, море и песок,

И яркий день был радостью наполнен,

Прозрачным мёдом зной июльский тёк,

Дарили свежесть ласковые волны;

Там возводились замки из песка,

Им придавались сказочные формы

В надежде: простоят они пока

На море снова не случится шторма;

Последним штормом принесло медуз,

Их множество казалось бесконечным,

И колыхали волны этот груз

И водорослей мелкие колечки;

На берег из живительной воды

Несли медуз мы, выловив руками,

И оставались мокрые следы

От тельца на песке или на камне;

И продолжалась детская игра,

Нелепая, безжалостная даже,

Пока не звали взрослые: «Пора!» –

К полудню мы уйти спешили с пляжа.

Я не люблю варенье на меду.

Я серой тучей прошлое зашторю:

В нём тают тельца скользкие медуз,

На злое солнце вынутых из моря.

Тропинку протоптав,

Мешаем росту трав;

Путь жизненный избрав,

Свой проявляем нрав.

Вот крылья распластав,

Планирует на кошку,

Не долетев немножко,

Но под авто загнав,

Десант от разных стай,

Повсюду птичий грай –

В реальность прорастай:

Нам карантин – не рай,

Но птицам нет помех;

А кошка дразнит всех:

Птиц и мою собаку –

Отважный зверь, однако!

Вдруг кошкин светлый мех

Мелькает за оградой

Соседнего детсада,

Но ждёт ли там успех?

Там тоже нет людей,

И корма нет нигде,

Атаки птиц – к беде.

Так кто из них – злодей?

Идёт борьба за жизнь.

Держись, зверёк, держись!

Добудь обед любой…

Вся жизнь – игра с судьбой.

Вечер сегодня синий

(критики скажут: «Штамп!»).

Цвет его быстро сгинет

в свете диодных ламп

от фонарей включённых,

окон, глядящих вслед –

и превратится в чёрный

с синим отливом цвет.

В тучах, в просветах редких,

звёздных огней игра;

в память войдя, как в реку,

от современных драм

я уплыву в былое,

в очень далёкий год,

в тот, что не став золою,

в сердце моём живёт.

Помнится время это

в трудной его поре:

жарким случилось лето,

торф под Москвой горел,

всюду пожары были,

горького дыма взвесь…

Практик сезон на ЗИЛе 1 1 ЗИЛ – автомобильный завод имени Лихачёва ,

много студентов здесь;

ЗИЛу нужны замены:

в отпуск ушёл народ;

график работ – в три смены,

наш подошёл черёд.

В цехе жара в квадрате,

воздух тяжёл и густ,

кажется, сил не хватит

смену закончить… Грусть

светлой была в те годы –

в дУше усталость смыв,

выйдешь из стен завода:

«Чудо, как мир красив!»

Вечер крылом точёным

в небе взмахнёт легко,

с синим отливом чёрным…

Штамп – инструмент такой,

я – инженер по штампам,

знаю: не в них беда;

пусть я поэт внештатный –

строчки со мной всегда…

На флэшках фото собраны в альбомы:

вот осени рассыпанная грусть,