Наталья Колесникова: Ладони ветра. Сборник стихотворений

Поэзия достойна смелости —
Напишут мученики о том на чистых
страницах.
Морозные звёзды подскажут путь —
Тайных напевов нить.
Останется только небу шепнуть
О храбрости сердца и навсегда
отстраниться
От счастья… Поэты не просят милости,
Не в праве Судьбу винить!

В Поэзию врастаю нервами.
Стремительными или смущёнными
словами
Пророчу… Черчу фигурки времён,
Чувствуя чёткий ритм.
Пугают меня не звуки имён,
А их трагедийность вещая над головами
Поэтов, познавших безумье первыми…
Оно и во мне горит!

Я устала молчать, ощущая,
как холоден лист.
В бесприютные дни не рождаются
лёгкие строки.
Скучный блюз мне играет
слепой пианист,
И в слезах саксофона звучат
золотые упрёки.
Ледяные уста запоздалой весны
снова лгут
О бескрайних морях, о небесных мирах
вне закона…
Спят слова. Тонкий лист, словно
поле в снегу,
Как сухая доска, из которой
не вышла икона…
Умирают стихи. Я устала
их в гробики класть,
Каждый день вспоминать в безвременье
ушедшие звуки.
Я бессонным ночам даровала
жестокую власть —
Даже отклик души превращать
в бессловесные муки…
На белеющий лист я со страхом
смотрю в темноте —
Сколько холода в нём. От молчания
губы немеют.
Я не вижу, не слышу себя… я теперь,
словно тень
Незаконченных строк, что, рождаясь,
дышать не умеют.

Где же синь небесная?
Где же синь?
Я стою над бездною.
Упаси,
Зимний ветер, странницу.
Вознеси!
Серость дней не нравится.
Не проси
Быть слепой и старенькой,
и глухой.
Хлопну сердца ставенькой.
И рукой
Помашу корабликам
и коням,
Даже красным крабикам
от меня
Лёгкий взмах достанется.
Я – добра.
Снова снег сметанится
до утра.
В зимний мрак вжимаются
фонари…
До зари мне маяться,
до зари.

Не говори со мной, печальная Баньши [1],
Не пой тоскливых песен, умоляю!
Слова твои слезами наполняют
Глаза, как чаши ландышей больших…
Чужие дети кажутся родней,
Друзья изменой образа увечат…
Баньши, поверь, рыданьями не лечат
В извечном лазарете ждущих дней.
Твой облик птичий жертвенно красив,
Ты вместо платья носишь обречённость.
Мелодии и плача обручённость
Найдут приют, мне сердце поразив…
Не вечна страсть, и страхов лабиринт.
Пройду ли в новой роли Осуждённой?
Где вороны горланят возбуждённо, —
Предсмертных криков в горсти набери.
Твой пыльный плащ раскованно обвил
Зелёных листьев яростную лаву, —
Баньши, возьми мою больную славу,
Но не лишай безудержной любви

Мои глаза сегодня – две большие лодки,
Плывущие по океану грусти.
Я пью солёный дождь с сиропом
из солодки.
Усталых мыслей рой роняет хруст и
Мятущимся огнём сжигает неба купол.
Безжизненно повисли песен перья
(Ждать утешения от райских птичек
глупо).
Расту ромашкой белою теперь я…

Опять промашка вышла. Виноватых —
мало.
Себя винить не хочется, поверьте.
Но в предзакатном небе, нереально алом,
Мелькает образ первозданной смерти.
Холодный ветер, как оборванный
бродяга,
С опаской шарит в ветках оголённых…
Ромашкой белою в тени седого стяга
Расту на старом кладбище влюблённых.

Молчать? Скрывать себя в себе?
Ходить, звеня от чувств ключами?
Ночами плакать о судьбе
И осушать печаль свечами?
Очами серыми кричать
В пустое сумрачное небо
И ради смерти жизнь начать?..
Как это страшно и нелепо!
Как это грустно и грешно…
Я так слепа и так бессильна!
Я синей бабочкой смешной
Во сне приснюсь себе в росе льна.
Потом рассеюсь, словно дым,
Растаю утром первым снегом
И стану капелькой воды,
Весенней сказкой, лёгкой негой.
Слезой исчезну навсегда
В глазах мечтальных лунной ночью.
К земле склонится резеда,
Назвав меня небесной дочью.
Но я звездою упаду,
Молчанье раздарив свечами…
А через двести лет найдут
Русалку с грустными очами.

Эта девушка не больна.
Эта девушка влюблена.
На глаза цвета неба, льна
Облаковая пелена
Пала лаской лукавых лун.
И пуглива она, как лань,
И от страха оделась в лунь.
Её грусть у ручья светла.
Её руки тревожно льнут
К белым лилиям. Лепестки
Тянут тело её ко дну.
Блики света, как мотыльки,
Лёгким бризом летят к лицу.
И на ризу похож наряд…
С тихой грустью идёт к венцу,
Что пророчит ей хор наяд.