Вадим Курышин - Африканда

По заснеженной дороге ехал ГАЗ‑66 «Шишига», за рулем которого восседал Вадим Адольфович Братанов. Для коллег и знакомых – Старый, за спиной его из–за отчества еще называли Немец (происхождение отчества простое: бабушка Вадима еще до революции работала в Санкт–Петербурге в прачечной – там и сошлась с немцем-инженером по имени Генрих. В итоге родился отец Вадима – Адольф Генрихович; фамилию записали по маме. Отец Вадима во время войны пропал без вести в 1943‑м.

Был Братанов крутым; седеющий, выше среднего роста, с прямыми чертами лица человек. Характер прямой, резкий; мог при случае и матом обложить за ради бога. Впрочем, матом на буровых не ругались, матом там разговаривали.

Немец всю жизнь проработал в геологических партиях и экспедициях. После выхода на пенсию его назначили на должность старшего бурового мастера. Стоять у бурового станка стало уже трудновато, ноги затекали, а так вроде и при деле, и ответственность за доставку – дай бог! Возил и выдавал все, без чего не проживешь и не поработаешь: продукты, оборудование, буровые коронки, топливо и прочее.

Уже скоро должны были построить дом, в котором он был одним из первых на квартиру. Жена у Братанова умерла, дочь жила с мужем и двумя внуками в Воронеже.

В молодости Адольфыч был неиссякаемым источником энергии и оптимизма, но судьба его не особенно баловала, так что он быстро научился стойко переносить любые испытания – и в работе, и в личной жизни. Умел при этом никому не усложнять жизнь – ни себе, ни другим. Во всем оказывался первым, потому как талантлив и умен был в любом деле, за которое брался.

Главный вектор – любовь и доброта к людям. Адольфыч никогда не шел по головам, не шкурничал, подлецам и льстецам рядом с ним не было места. Пожалуй, только на работе, но там не выбирали, туда привлекали кого попало, и с этим не поспоришь. Тем более сейчас, когда поиск перспективных месторождений в их районе хотели закрыть, так как ничего значимого не встречалось ни в кернах, ни в выходах скальных пород. Любое месторождение начинается с белого листа. Основная задача – по ряду признаков и поисковым скважинам узнать, где и что можно здесь ожидать, в том числе и отрицательного результата.

Братанов вспомнил, как побывал в поселке Африканда на базе и в управлении – одноэтажном деревянном доме со строгой вывеской «Африкандское рудоуправление». Мыслям его помешали: на повороте, пробив сугроб, то ли стояла, то ли висела машина – жигуленок с норвежскими номерами. Рядом стоял мужчина, по виду норвежец. Адольфыч остановился, вылез. Норвежец что–то лепетал в отчаянии, махал руками и яростно плевал на дорогу.

– Ну что, викинг, долетался? – с доброй усмешкой спросил Братанов. – На наших автобанах аккуратнее надо.

Норвежец что–то лопотал на своем, Адольфыч – на своем, великом и могучем.

– Ладно, хватит болтать! – сказал он, наконец, тоном, не терпящим возражений. – Все равно я ваших заморских языков не знаю, только в порножурналах ваши буквы видал.

– В общем, смотри, – начал он объяснять жестами и показал сначала на себя, а потом на норвежца. – Я тебя потяну (показал движения лыжника палками один раз). Но тут смотри, вдруг перевернешься (стукнул левой рукой по локтю правой руки). А вдруг перевернешься, и тогда ГАИ приедет, и меня… – он взмахнул руками вперед и за спину два–три раза.

– Понял?

Норвежец замер, попятился, запрыгнул в машину и закрылся, видно, поняв жесты Вадима за непристойное предложение (в то время и норвежцы были не очень толерантными), а там снова начал размахивать руками. Адольфыч понял, что норвежец помощи не хочет.

Тут вдали показался автомобиль с ротором, который убирал снежные переметы на дороге.

– А вон и Дрюня! Он тебя и вытащит, у него все для этого есть… – заметил Братанов и дернул ручку жигуленка, но дверь была закрыта. Норвежец испуганно отпрянул к пассажирскому сиденью.