Array Коллектив авторов - Вслед за путеводною звездой (сборник)

– Матушка! (а матушка была и лет наших моложе, и чернозём сознания отложил на неё отпечаток расстояния в возрасте между нами непреодолимый, вероятно, даже ввиду околостоличной жизни), скажите, а чьи это мощи?! – «не будь дурой», спросила моя жена.

И были мы, как из огромного чана с кипящим отваром шиповника животворящего окачены и взглядом, и отношением, и словом!

– Да, вы ЧТО-о-о!? Как чьи-и-и?! Это же мощи Господа нашего, Иисуса Христа!!! – и резко покинула храм.

Орошение православной брезгливостью своего ближнего не замедлило себя ожидать!

Обиженный, огорошенный и пристыженный, на выходе из собора я всё же решил заглянуть в лист Турист Информэйшн:

«В 1609 году, во время сильного пожара, в соборе все сгорело, кроме гробницы святого князя Довмонта и мощей святого князя Всеволода». Всеволодовы же мощи это! И были, и есть, и будут! Но разве догонишь её, барышню эту, чтобы ей про Христа разъяснять?!

– Романов, привет! К тебе когда-нибудь батюшка исповедоваться в кабинет приходил?

– А чего ты ко всем всегда по имени или отчеству, а ко мне по фамилии?

– В знак уважения, естессьно. У меня отца сослуживцы по фамилии называли в знак родового причастия к моей уже теперь фамилии. А тебя же, как ни назови, всё одинаково – Роман Романович, ну и так далее по званию!

– Ну и что? Причастил его?!

– Причастил потом уже бумагой и ручкой! К сакраментальной части нашего висяка коллекция. Глянешь?!

– Давай, устно сначала докладывай! Второе Высшее!

– А что докладывать?! Фантасмагория. Так что ли называется?! Кабинет попросил закрыть, встал на колени к стулу. Я сижу – он грехи свои докладывает шёпотом. Говорит, удавиться хотел. Батюшка – бывший майор МВД. Скрыл давно подробности дела какого-то. Мучается по сей день. В священники подался. Но, как говорится, не отпускает его. И новым знанием решил залатать крыши прошлого. Кино, Вашбродь, прям-таки!

– Ты, может, мне в стихах по электронной почте отпишешься, Мичурин?! Кто, откуда и куда шёл, где остановился и что сделал?

– Короче, режиссёра этого надо брать безбашенного. Он его квартиру освящать после убийства вызвал. Схужело от ладана – аллергия, говорят, у чертей этих бывает. Грохнулся в обморок. Очнулся и все обстоятельства ему слил. Тот на телефон записал. Файл прилагается. На этой квартирке ещё одна непонятка – деда мёртвого, ветерана, в ванной месяцев восемь назад нашли, но спустили на тормоза. Родственник. Вроде как сам залез. 90 лет. Несчастный случай. Похоже – естествоиспытатель какой-то – правду кадра что ли, типа, ищет, но не найдёт никак.

– А как же тайна исповеди?!

– Ну, вот так как-то. Бывших ментов не бывает, видно…

То ли сам я, то ли Имярек, то ли вместе мы с ним едем куда-то… Вероятно, от чего-то бежим, спасаясь в чужой и опять-таки нереальности. Нос, от лица убежавший, бродит по наволочке на подушке, детально исследуя её биографию. Что за бальзамная «не на душу» смесь всевозможных духов, за которой прячутся и обманывают всякого железнодорожного «М», равнодушные к плацкартным запахам тел и их производных, неконтактные для разговоров «Ж» в защитном облаке парфюмерной неправды?! Чудовище средневековой ошибки Европы, драконьими крыльями перекрывающее всё женское и прекрасное! Оно улетучивается внезапными пчёлами, унося с собой, почти навсегда, всё естество, оставаясь мелким поддельным вожделением в волокнах серого и сирого белья, для снов новых непорочных мечтателей, испаряясь неспешно годами в прачечных РЖД. Но, если тряхнуть посеребрённой головой и затянуться «Космосом» на платформе «Апрелевка» под «Ригли Сперминт» в 80-ых, то миру простить можно решительно всё, кроме надувного медведя с пятью кольцами на ремне, сгнившем в конце 90-х на Лужнецких задворках! Бог сна на воздушных шарах целебно подцепляет мой опустошённый мозг тонкими нитями в невесомо-сизые облака грядущего дня.

Ты просыпаешься с радостью от собственного долгого «духовного» пука, окатив всё вокруг, как во младенчестве маму, спокойной температурной струёй здоровья без запаха. В счастии, что ты жив, проверяешь это повторным подтверждением, хотя накануне не мог заснуть уже в возрасте страха, что сердце твое остановится в бессмысленном пьянстве с директором Николо-Хованки в девятом вагоне-ресторане, который одет по всем правилам покойника в приличное черно-белое от начала и до конца маршрута «Нижний – Москва» одеяние и съёмом ботинок во сне пренебрегшего. Хорошо, что вокруг не было никого, с кем можно было бы разделить эту нелепость! Привокзально-аккуратный утренний скрип противных егорьвских тормозов под пугачёвскую «в Петербурге сегодня дожди…» и двукратная директорская кладбищенская пощёчина за то, что склонил ответственное лицо к нелепому пьянству, когда ему сегодня хоронить полроты в красной парчи деревянных костюмах с почётным караулом и салютом винтовок. Но надо ли было так интересоваться у меня вопросами кинопроизводства?! К тому же лично я не потратил в эту ночь ни копейки, кроме как на бельё, которое не расстелил? Но что же я мог делать в Нижнем???!!!