Владимир Шали - Вечные деревья исчезающего сада-2 (сборник)

Берёт берлинскую лазурь
На белый лист железной кистью
И экспрессионистской высью
Грозу венчает Отто Дикс —
Там Шпрее превратилась в Стикс —
Наполнившись нацистской мыслью —
В Берлин пришла пора любви —
Пора дождей и затемнений —
Горящих окон – нет сомнений —
Стал уже круг моих друзей —
Реальность ставится в музей —
Простые связи не зови —
Ведь ты на море – не на суше —
Коммуникации нарушив —
В Берлин пришла пора любви —
И надо многое забыть —
Подобен мозг застывшей глине —
Лишь только двое могут быть
Соединёнными в Берлине —

Вот и готова элегия —
Ульрика едет в Карлсбад —
Верно – что карлики гения
Остановили – Я рад —
Вспомнить бы чёрствость любимой
И утаённый рассчёт —
Только опять ястребиный
Сердце качает полёт —
Помнится всё совершённое —
Несовершённое – нет —
Воздуха свежесть —
Юный таинственный свет —
Это равнина ли – небо ли —
Буковый лес – мой предел —
Помнится то – чего не было —
То – что увидеть хотел —
Люди – вы так рассудительны —
Стар я – она молода —
Всё же войти удивительно
В буковый лес иногда —
Мрачные слышу пророчества —
Люди – я вас не спасу —
От моего одиночества
Холодно стало в лесу —
Славно болото осушено —
Что им любовный недуг —
Грозно хранит равнодушие
Ровно посаженный бук —
Бьётся мучительно колокол
Странным звучаньем родным —
Чёрным проносится облаком
Едкий – пронзительный дым —
Чтото творится на свете —
Рано жирнеет земля —
Не наливайтесь – не смейте —
Кровью чужою – поля —
Колокол бьёт – и не спрячешься —
Всюду деревья в крови —
Видно – срубить надо начисто
Буковый лес без любви —
Странная это энергия —
Душам готовит распад —
Вот и готова элегия —
Ульрика едет в Карлсбад —

Завтра я стану дымом
И поползу в трубу
Вместе с женой и сыном —
Странный простор во лбу —
Умер – наверное – мозг —
Но не хватает воска —
Чтобы заполнить ту
Тяжкую пустоту —
Что же такое дым – если он едко жирный —
Как растворится он в воздухе – а потом —
Узок ли круг его – или объём всемирный —
Будет ли дым глазами – будет ли дым умом —
Может быть – только ртом —
Жрущим леса и пашни —
Замки и города – свастику и людей —
Тех – кто в нацистском марше —
Думаю я о дыме
И не хочу о пепле —
Можно висеть на дыбе —
Руки мои окрепли —
Только не ради крови
И вьющегося огня —
Весь крематорий в слове —
В дыме моя семья —
Ктонибудь нас поднимет —
Выбелит в злую небыль —
Соединимся в дыме —
Соединимся в небе —

Перроны ада принял рай —
Пошли наверх горячим дымом
Останки жён и матерей
В тот синий край —
От птичьих стай неотделимо
Они проносятся теперь —
Передо мной мундир зелёный
И серосиняя стена —
И снова я живу – казнённый —
И держит на губах слова
Отрубленная голова —
Я – препарат – похож на птицу —
Себе в мучениях приснясь —
И каждый вечер врачубийца
Меня приветствует – смеясь —
Был у любимой образ мой —
И вот я только статуэтка —
Подставка – чистая салфетка —
Увенчанная головой —
И странно – там живёт она —
Как полагается невесте —
В голландском городе одна
И думает – кругом война —
И нет его на свете —
Здесь я —

Майданек —
Косы моих любимых —
Пепел моих любимых —
С которыми я разминулся
В трёх десятилетиях —
Там сгорели мои дети —
Дети неистребимые —
Что вечными были на свете —
Но встретились у ворот крематория
С газом – огнём и смертью —
Там – верно – и я – задохнувшийся в теле матери —
Плачу внутриутробным воем —
Но меня не достают сапоги карателей —
Которые бьют по животу женщины смертным боем —
Майданек —
Слёзы моих любимых —
Тени моих любимых —
Шесть миллионов убитых —
Бедные дети Земли —
Был я от вас вдали —
Или – может быть —
Я сидел у ворот —
И читал надпись – и не мог разобрать —
Я был никто —
Ни этот и не тот —
Шорох от одежды – идущих умирать —

Над Киевомградом возникли тревожные тени —
У Бабьего Яра я слышу их мёртвое пенье —
Над жизнью – над смертью —
Из ночи до самой зари —
Из прошлого в будущее
Яром идут косари —
Весь день косари
По оврагу гуляют и косят —
На донышке яра
Ножи свои острые носят —
Дремуче – угрюмо с похмелья бормочут слова —
– Расти – вырастай —
всё равно тебя срежем – трава —
Но гдето под вечер
Усталых любовников пара
Сольётся в кровавых деревьях
Зелёного яра —
Над полем убийства
Их вечная вера жива —
Молчат косари —
Из под ног вырастает трава —