Римид Нигачрок - Год за годом. Стихи, 2018 г.

А мне хотелось разговор с доверием, открытый,
Но он довериться не смог: я для него предатель.
Ему обида гордая и честь, и вежливость защита.
Виновен я, конечно да, и ждать прощенья хватит.
Под сорок, взрослый сын давно, что я ему чужой,
Понятно, совесть и вина легли под хвост вожжой.

Через меня, сказал ему, семья у нас большая:
Твои три брата, дядя, родственников тридцать.
Как познакомлю, сам увидишь, его я искушаю…
Молчит: чужие мы ему, а может нас стыдится.
А я бы смог вот так войти в семью досель чужую?
Душа хотела бы принять, но всё же протестует.

Пожал мне руку уходя, сказал дежурно ровно:
Я позвоню… А, может нет, но «да» не обещаю…
В глазах встревоженных его сокрыта неготовность.
Всего хорошего, я жду поговорить случая…
Не понят я и не прощен – его святое право.
Потом, когда-нибудь потом поговорим на славу.

Мундир военный, инженера,
да и чиновника наряд
Примерить вышло и понять:
костюмам этим я не рад.
Но почему? Ответ: загадка,
пытать и душу бесполезно:
Хранит наивного немало
и оправданий милых бездну.

А если рубище примерить,
монаха бедного сутану?
Что? Отвращенье!..
Душой кривить и здесь не стану.
Так что: простолюдина
носить одежды мне осталось?
Не по душе и это тоже,
я в них стеснен в миру, и жалок.

Проста адамова одежда:
кленовый лист прикроет стыд.
В саду счастлив неискушенный,
не озабоченный и сыт.
Людей встречают по одежке,
а провожают по уму.
И если кто с душой богатой,
наряд любой к лицу ему.

Тот, кто во мне сидит, с усмешкой нахальной
Ни слова не говорит, прикинулся, мол, немой,
Что безжалостно пожар сотворен фатальный
Будто не им, как он в не игры, а душой самой.
Самосожжение души – в духа перерожденье:
Разоблачится она, когда тонкие ткани оденет.

Тот, кто во мне незрим, жадно мыслями дышит,
Молодость пьет и ест, а чувства душе бросает,
И ей достаются кости эмоций-страстей излишек,
В облачных вся нарядах ходит по стеклам босая.
Раненья одни наслажденье, смертельны другие,
А тот, кто словами на раны вяжет повязки тугие,

С усмешкой издевки глядит, и ни вздоха и слова
Сочувствия не произносит, он во главе с головой,
А покой пожелаешь, говорить неумолчно готовый,
И внушит: его нет, тенью дымка, а как надо: живой.
Не раздвоенность разума он, клея вязкого связка,
Диалог с душой, спор ли ссора, реальности сказка.

Последний куплет этой песни мятежной,
С обидой и злостью, местами и нежной,
Дано ли пропеть мне на ноте прощанья,
С тщетной надеждой и верой отчаянной,
Еще пару строчек пропеть восхищенье,
К миру с прощеньем, для возвращенья.
Блинчиком камушек брошен далеко,
Скачет и скачет, как перст одинокий,
Раз-два напоследок, нырнет глубоко,
Теперь ему падать нестрашно, легко.
Песочком покроет тот камушек скоро.
Заснуть и забыться и мне будет впору.

Что год и два, и три назад твердила,
Нелепость фраз вонзая словно вилы,
Не помнишь, нет? А нынче – что же
Молчишь? Не уж-то совесть гложет,
Иль стыд беспамятства, склероз
В твоих друзьях, какой, мол, спрос
С эмоций злых, слепых, случайных,
Источник мне прозрачен и не тайна.
Взывая к логике, тебе давал советы,
Лишь масло лил на угли я при этом,
И пламя вновь эмоций возгоралось,
В меня ты стрелы острые метала
Теперь за то, что выслушать готов
Необоснованных ничем потоки слов.
Защита логикой, особенно молчанье
Моё лишь злит, доводит до отчаянья.
Такую страсть направить бы на дело,
Успех обязан быть. Не это ты хотела,
Но обвинить не весть за что другого,
Кто выслушать по-дружески готовый
Души смятенья чувства заблуждений,
Кто не имел бы собственного мненья,
Жалел бы просто, просто бы любил…
Жестокий! Я?.. Да, ты, что не забыл…

Вокруг да около хожденье
Мне нужной мысли откровенной,
Приближусь к ней, она мгновенно
Себя укроет плотной тенью,
Вперед же вышлет хор бессвязный,
Орущих мыслей разом разных.

Дождаться мне бы тишины
Такой, что будто бы оглох,
Не слышать сердца стук и вздох,
Как стены в метр толщены
Любой звук внешний поглотят,
Все чувства, мысли мирно спят.