Игорь Михайлов - Вторник, №14 (33), октябрь 2021

Похоже, в связи с подрывной деятельностью тогдашнего союзного бухгалтера.

Довольно жуликоватой даже на вид среднепенсионного вида тётеньки.

С коей первый секретарь Союза писателей Москвы Римма Казакова давно и безуспешно собиралась расстаться.

И – вроде как, наконец, собралась окончательно.

Аккурат в то самое время, когда шёл процесс устаканивания сметы для нашего Фестиваля.

Сметой у нас занимался продвинутый мной в члены Союза писателей Москвы владелец рекламного агентства «Арс нова» Сергей Катасонов.

С некоторых пор ставший и членом секретариата СПМ.

Человек в бизнесе опытный.

Но кое-какие консультации Сергею Николаевичу от бухгалтера СПМ всё же требовались.

Да и подпись на окончательном варианте сметы.

Которую бухгалтер СПМ, обладавшая мордочкой продувной бестии, имела в виду поставить накануне своего неторжественного ухода с (давно) занимаемой должности.

И – поставила.

В обмен на одолженную у господина Катасонова относительно небольшую сумму денег.

К нему так никогда и не вернувшуюся…

Людмила Алексеевна – так её, союзную бухгалтершу, звали – строила маленький домик в Подмосковье.

Куда и вкладывала наличность, проходившую через её руки.

Да и безналичность.

Естественно, не всю.

Однако весьма приличную её часть…

В общем, господину Катасонову с Людмилой Алексеевной пришлось несладко.

Мне же пришлось несладко с господином Катасоновым.

Хотя именно я изначально привлёк его к моей чукфестовской идее.

Понадеявшись на действенную благожелательную помощь со стороны значительно более опытного, чем я, поднаторевшего в бизнес-проектах человека.

Привлечённого мной отнюдь не со стороны.

Ибо к тому моменту мы с господином Катасоновым были знакомы около десятилетия.

Приятельствуя и общаясь вроде как вполне по-товарищески…

Да и Союз писателей морально обогатили.

Совместной идеей о необходимости создания официального сайта СПМ.

А потом и её совместным воплощением в жизнь.

Пробитым сквозь первоначальное активное нежелание первого секретаря Союза писателей Москвы Риммы Фёдоровны Казаковой…

На это дело потребовалось 300 долларов, вынутых господином Катасоновым из его собственного кармана.

После чего работа закипела.

Непосредственно созданием и наполнением сайта занялся мой сын Арсюша, которому тогда было пятнадцать.

А его одноразовым консультантом стал сын Катасонова Фёдор.

Студент-медик.

Которому было немногим больше…

Я же сделался первым шеф-редактором официального и до сих пор единственного интернет-ресурса Союза писателей Москвы.

Сделался эдак лет на пять…

Но – вернёмся к теме Катасонова-старшего.

То ли сказались многочисленные болячки, скопом разъедающие тело Сергея Николаевича, то ли связанные с ними его душевные проблемы, то ли сработало всё в совокупности – вдруг выяснилось, что сработаться мы не можем.

Выяснилось, конечно, не вдруг, а постепенно.

Причём я, по своему обыкновению, до последнего надеялся, что мы всё-таки сумеем худо-бедно договориться.

Уступал где только мог.

Не получая в результате никакой для себя ясности по тем важнейшим позициям, которые меня живо интересовали как председателя оргкомитета Фестиваля.

То есть фактического руководителя проекта…

Если же я пытался повторить попытку выяснить у Сергея Николаевича что-то, представляющееся мне архиважным, неизменно натыкался на катасоновское раздражение.

А то и на очень резкий отпор…

Кроме составления сметы и написания положений о Фестивале и Премии Чуковского, член фестивального оргкомитета Сергей Катасонов пообещал найти достойного мастера-исполнителя для создания призовых памятных статуэток, которые надлежало вручить лауреатам Премии Чуковского.

Положение о Премии Чуковского, согласованное с председателем Комитета по телекоммуникациям и СМИ Владимиром Замуруевым и председателем Комитета по культуре кандидатом искусствоведения Сергеем Худяковым, а также утверждённое и завизированное их подписями и гербовыми печатями вверенных им комитетов, предполагало вручение четырёх премий.

А стало быть, и наличие четырёх памятных статуэток.

По одной на каждую премию.

Причём стоимость каждой фигурки превосходила стоимость одной Премии Чуковского раза в два.

Это, правда, касалось только трёх премий.

Потому как четвёртая, главная, в денежном содержании была аж на 20 тысяч рублей дороже.