Владимир Ильичев (Сквер) - Я иду по временам!

..А утром сварю я себе макарошки,
лучка покромсаю, морковки натру,
поем, и поэтом от сошки до сошки —
продолжу червонную славить дыру.

Соседка моя будет жарить котлетки —
к пюрешке, которую муж заказал.
В обед посвящу что-нибудь и соседке,
услышав слова: «Не… й шляться, коза!»

Ревнивец не пустит её на прогулку.
«Чё, не… я делать?» – пошлёт в магазин,
купить макарошки, сосиски и булку.
А я прикуплю там к пюрешке маслин.

По красной цене. Я веган-пролетарий.
Мне всё достаётся по красной цене.
А если добавить свиные детали,
то тема близка и соседям вполне.

Я буду трудиться. Он будет работать.
Она будет чистить до блеска дуршлаг.
У них над постелью – армейские фото.
В червонной дыре у меня… тоже так.

Вечор я сварю макарошки в мундире,
а может, в спиральки скручу картофан,
да мало ли пищи изысканной в мире,
когда настроение – сорт намба ван…

Не знаю, чем ужинать будут соседи,
но что-то во мне разыгрался пророк.
Житейское море возможностей… Сети
не тем, так другим запасаются впрок!

Привет, мои далёкие потомки!
Надеюсь, что далёкие – отсюда…
Пишу я вам иголкой на картонке.
Хотя богат. И это не причуда.

Нет, просто я пошёл в экологисты,
Забыв диплом лесного инженера,
И все мои богатства неказисты.
Но Бог со мной… Как вы? Как ваша эра?

Ответа буду ждать на новый адрес:
Душа, Надежда, улица Свободы,
Прохожий Супер Некст, в одной из матриц.
Шучу. Ага. Ну, глянете штрих-коды.

Письмо я продублирую на плёнку,
А также, разумеется, на флешку —
Спасибо златорукому Гонконгу
(Поди с Калининградом вперемешку).

Да, я богат. Стезя экологиста —
Изысканна, и в том числе духовна.
Но в целом тут у нас… не супер-чисто,
Лишь по фасадам – шито-крыто ровно.

Я воду пью – фильтрованную дважды.
Питаюсь… хорошо. Сейтанчик, фрукты.
На фруктах письмена всегда бумажны,
Под пластиком, как все вокруг продукты.

Мы поняли, что воздух и водичка —
Важнейшие из видов капитала,
Но то, что называется привычкой,
Нас тоже капитально пропитало.

От пластика здоровья не прибудет,
А пластика всё больше на бананах.
Я буду рад любой клозетной смуте,
Что выгонит из наших дум… болванов!

К чему пока пришёл? К нулю отходов:
Достало множить мусор, надоело.
И столько в этом нолике находок,
Что словно бы летят душа и тело.

Надеюсь, понимаете, о чём я?
Надеюсь, я – хоть что-то понимаю.
Лечу… из-под кроссовок старых – комья.
Киваю почтальону, то бишь – маю.

Он примет – без конверта, на картонке —
Моё письмишко вам, а кто доставит —
Догадываюсь, милые потомки…
Надеюсь, что никто не опоздает!

Всех благ, мои далёкие! Пусть блага
Вам будут и доступны, и не стыдны,
Пусть будет лес, и будет пусть бумага!

Привет, мои далёкие читаки!
Проверено: не близкие… Де-факто.
Пишу я, херувимы, паки, паки —
иголкой на картонке. Во дурак-то.

Дурак. Письмо похожее потомкам
отправил сарафанной майской почтой,
задвинув нечто грузное – о тонком,
и ритмику отладив слишком точно.

А людям по душе – простые ритмы,
на чувственных магнитиках такие…
Штанам людей подтяжки не обидны.
И шар в игре не думает о кие.

Был послан я, качусь в экологисты,
гоняя мух находками поэта.
Зелёный путь мой – белый и пушистый.
Жаль, пипл очень редко видит это.

Вы грамотных желали пояснений?
Их было у меня, и есть поныне!
Мой символ – изумрудище весенний,
инакий для времён полупустыни.

Лол, что же я пишу-то – на картоне,
когда о деревах так беспокоюсь?
Картон – быстрей летит к Святой Мадонне.
На вас – моя ответственность за подпись.

Для Хистори пятидесятитомной —
я словно бы достоен средних клёцок.
Её таблица? Выбор был рандомный?
Догадываться, думать остаётся.

Хочу клозетной смуты в наших думах…
Но вы, земели, всё же – иноземцы.
Неужто не во все дома и чумы
стучалось на веку собачье сердце?