Ольга Сталаш - Из глубины веков

Афины лишь боялся грозно – боевого вида.

Да Артемиду избегал, луны хозяйку над горами.

И никогда б не разыграл он мрачного Аида.

Амура легко Олимпийские боги прощали,

Играл он чувствами чужими смело, властно.

Венеры сын спасал он всех от грусти и печали,

Ведь каждый сам готов влюбляться страстно.

В Афинах, на высоком Акропольском холме

Разрушенный храм Парфенон возвышается строгий.

Каждый, кто видит его, вспоминает невольно в уме

Афину, чей торс украшали складки божественной тоги.

Дочь Зевса из головы его вышла, явившись на свет.

Богиней войны и мудрости называли её с уваженьем,

Способна была всем и на всё дать верный совет,

Юных воинов вдохновляла в бою наставленьем.

Персей, Геракл и Ахилл – всем им помогала Афина.

Справедливость любила и славу делила на всех.

Любого героя отважного почитала она, как сына,

Трусость, коварство же презирала, как смертный грех.

Под Троей она помогла спартанцам и Одиссею,

Одолеть троянцев, укравших у царя Менелая Елену,

Придумала хитроумную с деревянным конём идею,

Наказав троянцев и жену за невольную мужу измену.

Военных баталий отличным стратегом Богиня была,

На победу настроить умела она шлемоносцев.

Даже самых несмелых увлечь за собою легко могла,

Посылая вперёд в авангард отряд знаменосцев.

Афина всех покоряла величьем своим и красою,

И молодые и старые, преклонялись все перед нею.

Сильных духом поощряла фразой она простою.

Слабых – благославляла щедрой своею душою.

Благодарные греки поставили чудо памятник ей.

Высоко на горе, прямо у входа во храм Парфенона.

Но время безжалостно, не достояла до наших дней,

Семиметровая статуя, гордость богов Пантеона.

Шлем богини на солнце сверкая, был виден в море,

Щит и копьё в лучах его горели ярким золотом.

Смиренно идущих во храм – утешала она в горе,

С гордыней входящих, обдавала гневом и холодом.

Сова – символ мудрости на плече её часто сидела,

Змея из причёски горгоны Медузы лоб украшала.

С вниманьем Афина на Мир зорким взором глядела,

И с каждого за дела и поступки сполна вопрошала.

Афродита много раз позволяла себя любить,

Вниманья богов и смертных всегда бы добилась.

Презренья Артемиды не боялась, стараясь её простить,

Но однажды сама Афродита нежданно влюбилась.

Сердце её любовью прямая стрела Адониса пронзила,

Красавец охотник, он вырос в густых зелёных лесах.

Душа его целомудрию долго верность хранила,

Хоть и мечтали юные нимфы о сладких его устах.

Увлекался охотой, преследуя в чаще зверей,

Копьём кабана бил, ударом медведя легко покорял.

Хитростью льва побеждал, сам становясь всё смелей,

Красотою и силой могучей он богиню давно удивлял.

На колеснице в упряжке с трепещущими голубями,

Украсив дивные волосы лентой атласно – пурпурной,

На крыльях к жилищу Адониса спустилась кругами,

Облачённая в тунику из лёгкой ажурной ткани.

Вошла в лес, озарив его ярким своим появленьем,

Не верил глазам Адонис, разве такое возможно?

Он смотрел на богиню с немым восхищеньем,

Она одарила юношу поцелуем нежно и осторожно.

Гладя волосы его, говорила: на фиалки они похожи,

Лик, как Солнце и алые – сладки, как мёд уста.

В грот обвитый плющом вошли, слившись на ложе.

Но у смертных с богами в любви не простая судьба,

От счастья у юноши отчаянно голова кружилась,

На охоте рассеянным стал, так страстно влюбился.

Отступили азарт и удача, и тут же беда случилась,

Огромный кабан в ожиданье в кустах притаился.

Пронзил Адониса клыком своим белым,

Кровь пролилась, со слезами любимой смешалась.

Афродита, убитая горем, рыдала над телом,

Жизнь без Адониса вмиг ей пустой показалась.

Зевс Громовержец женщин красивых очень любил,

И Гера напрасно его удержать при себе пыталась.

Но громом случайно любую избранницу он бы убил,

Не зря его стрел красавица каждая страшно боялась.

Вот и придумал Владыка свой облик порою менять:

То в Быка превратился, явившись Европе украдкой,

То не в силах страсть плоти в себе воспылавшей унять,

Дождём обнял Данаю, игру с ним затеявшей в прятки.

Царь Акриссий, отец Данаи, в подземелье её упрятал.

Боялся, что похитят красавицу дочь нежданные воры.

Под замок посадил, чтоб никто не искал и не сватал,