Лейла Берс - Штрихи к портрету бытия

Я вырос среди вас и жил,

Аллаху правдою служил,

И никого за это время

Я не задел, не оскорбил.

Теперь я стар и потому

Спросить я с сына не могу.

Когда пройдут мои лета,

Вы эти вспомните слова,

Тогда мой внук предъявит сыну

Все по долгам его счета́.

Жизнь небесами соткана́,

За всё получит он сполна,

За каждую мою слезинку

Он будет плакать в три ручья.

Я лишь одно хотел просить:

За сына грех-меня простить,

И его тяжкие деянья

На суд небесный отпустить.

На берегу ручья лягушка, отдыхая,

Услышала невнятный шорох. Замирая

Душой и телом, прямо пред собой

Увидела она вдруг скорпиона. Сам не свой,

С обмякшим телом и понурой головой

Что–то ждал он, трепеща душой.

– Тебе, я вижу, нелегко, с тобою что случилось? -

Участливо она осведомилась.

– Голубушка-лягушка, помоги,

Мне вброд ручей, увы, не перейти,

Ты предрассудки лишние отринув,

На берег тот меня перевези.

– Ах, что ты… что ты… Всем твой нрав известен,

Ужалишь ты, как будешь в нужном месте,

Мне ещё в детстве мама говорила,

Таких, как ты, исправит лишь могила.

– Не бойся, милая, не ангел-признаюсь,

Но за добро-добром я расплачусь,

И если вдруг с тобой беда случится,

Я первым другом пред тобой явлюсь.

– Нет, нет. Я всё равно боюсь.

Кто знает, что на ум тебе придёт,

Недаром опасаются ваш род,

И чем о помощи тебе радеть,

Гадюку лучше на груди пригреть.

– Ну, как ты можешь не помочь в беде?!

А где же жалость, состраданье где?

Хорошая, подумай, как же без тебя

Обратно я вернусь сюда?

"И верно,-призадумалась лягушка, -

Зачем ему кусать меня?

Ведь не враги мы, и к тому же…

Мне жаль его, признаюсь я."

– Ну, хорошо. Садись на спину.

Поосторожней будь, не юли,

А то сорвёшься и в потоке

Тебя мне будет не спасти.

Но только ноги скорпиона

Переступили на песок,

В желании её ужалить

Он отказать себе не смог.

И на немой вопрос лягушки,

Что в её взгляде он прочёл,

– Я есть такой по своей сути, -

Безжалостно ответил он.

Сидят два чёрта в распределителе чистилища и делают пометки в записях, кого из преступивших на какой круг ада отправить. Один из них, старый бывалый чёрт, работает спокойно и методично, а тот, что первый день на работе, совсем ещё молодой, каждого грешника жалостливым взглядом встречает, похрюкивает, головой покачивает, плечами пожимает. Наблюдает за ним старый чёрт да про себя посмеивается: "Молодо-зелено…"

Вот подходит очередной и к молодому чёрту,

– Ты за что сюда попал?-спрашивает он.

– Мать зарезал за выпивку.

Пометил что–то чёрт в своей тетради и спрашивает следующего: " А ты?"

– Ребёнка собственного растлил.

– Следующий… ты?

– Увёл жену брата, а его самого продал в рабство.

– Ты?

– Деда зарубил и обокрал.

Чем больше признаний он слушал, тем меньше удивлялся и тем холоднее становился его взгляд. Под конец смены, втянув голову в плечи, хладнокровно, почти автоматически он записывал, кого куда.

К концу дня им на смену пришли два других чёрта. Старый бес, собирая бумаги, и спрашивает:

– Смотрю я, ты быстро освоился и кое-чему научился. От былого благодушия ничего не осталось? – молодой чёрт покачал головой:

– Я всё понял.

– И что же?

– Я понял, почему Он не поклонился.

– То-то, – довольно хрюкнул старый бес, – то-то.

(из серии "Посмеёмся над собой" по мотивам анекдотов из интернета)

I

В круге ада кипели, дымясь, три котла.

Первый чёрный котёл стража вдруг стерегла,

У второго стояло два беса, томя́сь,

Ну, а третий никто не стерёг отродясь.

Не сдержав любопытства, один новичок

Двум томящимся бесам вопрос задаёт:

– Вашим братьям, я вижу, не время скучать,

Почему всем им нужно котёл охранять?

– Там евреи кипят, нужен глаз здесь да глаз,

Чтобы всяк из евреев еврея не спас.

Нам полегче: здесь русские чистят нутро,

Здесь друг другу помогут, ну, двое на сто.

А вон третий котёл, там, где нет ни души,

Там по самую крышку кипят ингуши,

Даже если случайно кому повезёт,

Вмиг на днище утянет его же народ.

II

Крайне был удивлён рядовой ДПС,

Когда пятой петлёй "Брабус" в гору полез.

Свистнул, жезлом махнул и представился он.

В стельку пьяный ингуш вёз с собой самогон.

– Как не стыдно тебе, пьёшь в святой Рамадан?!

– Не греши, ДСП, я не так уж и пьян,