Александр Браинрек - Следы на песке. Сборник стихов и миниатюр

Соединил два берега реки широкой мост.
Его существования земного смысл прост:
Пересекают люди по нему разрывы в суше.
Путь через мост удобен и, практически, воздушен.

Приятно чувствовать себя парящим над водой,
Не забивая голову такою ерундой:
Как непомерно глубоко моста увязли ноги
В илистое дно.
Зачем нам лишние тревоги…

В ночи́ серебряным подарком
Взошёл на небо Месяц яркий.

– Да как же «яркий», скажешь тоже,
Ведь разве яркостью он может
Соперничать с дневным Светилом!
Лишь отражать ему по силам.

Но коль другого ночью нет,
Сойдёт и отражённый свет.
А что до яркости его —
Сравните с тем, как без него.

Я лестницу строил, чтоб в небо подняться,
Все блага земные ведь с ним не сравнятся.
Лишь лестница сердце моё наполняла,
Я строил её, а она рассыпалась.

Я падал и заново всё начинал,
В погоне за небом я жить забывал.
Промаялся так до доски гробовой,
Тогда-то и сбылся каприз роковой.

Моя завершилась борьба наконец,
Стою я на небе, сжимаю венец,
Но, отчего-то, с тоской смотрю вниз —
Да вспомнить то нечего, был лишь каприз.

Бредёт Ничто печальной тенью,
Под тополей высоких сенью,
По обочине дороги,
Передвигая еле ноги.

Куда – не знает то никто,
В пустоте бредёт Ничто.
Да и оно не знает тоже,
Пыталось вспомнить – да не может.

Лишь пустота вокруг него,
Давно не трогает его
Земного быта суета.
Ему всё – чушь и маета.

Одной лишь предано мечте:
Чтоб раствориться в пустоте,
И чтоб его не стало,
Пока Ничто ничтожеством не стало.

Зачем приходим в этот мир?
На эту тему споров много:
Жизнь для одного – это пир,
И заточенье – для другого.

Бытует мнение о том,
Что жизнь дарует нам уроки,
Что тут свои, с большим трудом,
Одолеваем мы пороки.

От жадности страдает жадный,
В геенне зла сгорает злобный,
Во лжи болоте тонет лживый,
И подлостью болеет подлый.

А то, бывает смотришь ты:
Вот человек простой и тихий,
Ни зла в нем нету, ни вражды,
Но вот судьба – пол пуда лиха.

Ему ж за что, чем заслужил?
Чужды ему толпы пороки.
Ответ простой:
Чем выше уровень души,
Суровей тем уроки.

Добра, любви и услуженья
Неизмеримо тяжелее крест.
Но, если ты несёшь его,
То знай,
Что c ним несёшь и Божий перст.

Противный дождик моросит,
Лежит боец в секрете,
Промок, и хочется курить
Сильней всего на свете.
Курок привычно холодит,
Касаясь пальца еле.
И мир уже привычным стал
В оптическом прицеле.

Устал боец от службы ратной,
Измучен, истощён войной,
Да будь она неладна!
Вот бросить всё бы, и домой,
Под тёплый бок супруги…
Но здесь, на поле, под дождём,
Лишь Память – верная подруга,
Укрывшись с ним одним плащом,
Тихонько шепчет ему: – Помнишь?
Оковы рабства, нищету,
В тюрьме пропавших близких. Помнишь?
Свою убитую страну,
И рожу оккупанта. Помнишь?
– Помню! – Вскипает в венах кровь,
Смывает дождь сомнения,
И палец давит на курок
Без сожаления!
И снова бой, дрожит земля,
Летят снаряды и осколки,
И снова рвут друг другу глотки
Уже не люди – волки!

Толчок несильный, вспышка боли,
И звуки замерли вокруг.
Тяжёлым камнем, мимо воли,
Винтовка выпала из рук,
В зрачках, застывших отразилось
Родное небо голубое.
Но, вдруг, привиделось,
Что не своё – совсем другое.
И в миг последний перед смертью,
Увидел он картину:
Себя с сестрой, и маму с папой,
И посреди двора калину,
И милых сердцу деда с бабкой,
Сквозь слёзы их печальный взгляд.
Царапины на парте школьной,
И с улицы своей ребят…
И вспомнил ясно он теперь:
Там вовсе не было врагов,
Там страшных не было потерь,
И не было там никаких оков!
Но как же так!?
А как же память, та, другая!?
И умер парень. Умер он,
Не зная,
Как в миг, его оставив тело,
К нему утратив интерес,
Его товарищу, ЖИВОМУ,
На ухо шепчет бес
О памяти, о долге, о врагах…
И о возмездия штыках.