Андрей Трофимов: Звучала музыка стиха

В марте к нам весна придёт
Босоногою девчонкой.
По окну капелью звонкой
Застучит. И запоёт

Синей птицей на заре,
Ручейком на горной круче.
И забудется колючий
Вечер в лунном серебре.

Запах солёного моря
В струях дождя за окном вагона.
С ветром могучим споря
Мчатся вагоны с крутого склона.

Где-то за горизонтом
Море осталось за далью синей.
Лёжа в плацкарте полном,
Еду домой по родной России.

Время летит как птица,
Дочь подрастает на радость папе.
Пусть ей зимой приснится
Лето на море с отцом в Анапе.

Как много в мире подлости и лжи.
Ты настоящей дружбой дорожи.
Ты никогда её не предавай.
За золото «друзей» не покупай.

Друг настоящий рядом просто так,
Его купить не сможет подлый враг.
Друг, словно щит, он рядом до конца.
В бою тебя закроет от свинца.

Разделит друг испытанный с тобой
Любую радость и любую боль.
Он всё поймёт и мудрый даст совет,
Душа у друга излучает свет.

Но в суете смотри, не забывай,
Всё также другу щедро отдавай!
Добром и словом с другом поделись,
Подставь плечо, за друга помолись.

Это страшное слово: был
Никогда не покинет боль.
С нами он и дышал, и жил.
С нами ел этой жизни соль.

Под гитару он песни пел.
Вечерами стихи писал.
Сделать многое не успел,
Что-то главное не сказал.

Был… Но память жива о нём.
Светлый образ тревожит сон.
Память вечным горит огнём.
Значит – жив, а не умер он!

Гуляла дама с лабрадором,
По плёсской набережной шла.
Горел закат немым укором,
Жасмина веточка цвела.

Был непростой июньский вечер:
В июне брат ушёл от нас.
И фонари, как будто свечи,
Горели в этот поздний час.

Я шёл по набережной Плёса
И был немного под шафе.
Луч фонаря легко и косо
Упал на летнее кафе.

И тихо флейта зазвучала,
И в берег стукнула волна.
Любовь – она всему начало.
Так пусть звучит любви струна.

У матери обычно так бывает,
Любовь к ребёнку самая большая.
Мужчин она почти не замечает.
Мужчины – это просто твердь земная.

Ребёнок же – распахнутое небо,
И крылья вырастают за плечами.
Малыш – страна, в которой просто не был
И грезил ей бессонными ночами.

Ребёнок – связь миров и поколений,
Он чистый лотос и любовь без меры,
Жизнь вечная вне всяческих сомнений,
Надежды кладезь и источник веры.

Старцы седые на белых конях —
Нет их в прогнозах и календарях,
Нет в гороскопах, в гаданиях нет,
Нет в заголовках вчерашних газет.

Кто же они? Духи нашей страны,
Дети Сварога, святые сыны.
Светлый Алтай, да янтарный алтарь.
В колокол стукнул хромой пономарь.

Рерих был гений, но это не суть.
Бороды старцев туманом в лесу.
Оптина пустынь стеною встаёт.
Было паденье, теперь будет взлёт.

Мужчины плачут об отцах.
Тревожат нас мужские слёзы,
Как будто мартовские грозы
В высоких и седых горах.

Их не хватает рядом, тут.
Они ушли куда-то в вечность,
В ту голубую бесконечность,
Где тучки лёгкие плывут.

И сердцу очень горячо,
И как-то всё туманно, зыбко:
Знакомый голос и улыбка,
И твёрдое отца плечо.