Анатолий Шамов - Штандарт на плацу. Офицерам России от Петра Великого до кавказских войн

Под присягой отдали сердца… мы свои.

Только б жило Отечество, только бы нужды,

Мать-Россия, вершились с годами твои.

Эта степь она помнит, как шли эскадроны,

На простреленных верстах молилась душа,

И не знала вины, золотились зарёю погоны,

А в ночных разговорах… горела свеча.

Степь Кубанская помнит, как мы умирали,

Эта осень последняя дарит не звезды – кресты.

Ну, а выжил кто, тех без суда расстреляли,

В час отечества были бы души ушедших чисты.

В час отечества…

Государь Император, штандарт на плацу,

Гимн звучит, мы корнеты царю присягаем.

И двуглавый орёл набирает в глазах высоту,

Государю мы каждый присягу читаем.

Мы поротно уходим сегодня на фронт,

Мировая война, свет небес, долг превыше.

Август месяц, за нами толпою народ,

Год четырнадцатый почтою пишем.

Император парад принимает верхом,

Православная Русь, и ты смилуйся, Боже.

Мы аллюром идём за Смоленским полком,

Ждут бои нас, кресты и кровавая осень.

Мы умрём за Отечество, Веру, Царя,

Ну, а враг он полков наших доблести знает.

Святой Дух нас встречает у Алтаря,

Иподиакон молитву для нас всех читает.

Государь Император…

Башлыки наши ветер опять развевает,

Сотня белая ищет удачи в степи.

Нас во рву у станицы засада встречает,

От своей не ускачешь, я знаю, судьбы.

Бой закончен, рысак мой хромает,

И алеет башлык от пролитой крови.

И ковыль нам о чём-то в тоске напевает

Ветер встречный не знает любви.

Ухожу от тех схваток и буду расстрелян,

Боевой офицер без суда убиен.

Офицерская кровь, кто расстрелян, повешен,

Террор красный не знает слов… плен.

А потомки рассудят, служивших нас Родине,

По гражданской войне ордена не в зачёт.

Наши кости белеют, никем не ухожены,

Эти строчки когда-то народ мой прочтёт.

Башлыки наши…

На бале лицейском потушены свечи,

Последний аккорд уж давно прозвучал.

Вы держите руку без признаков речи,

Я в той полутьме жадно Вас целовал.

Корнет и курсистка – судьбы ли решение?

Мне завтра на фронт. Ну а Вам – в Петроград.

«Я жду Вас, корнет», – душу точит сомнение.

Словам этим Вашим тогда был я рад.

Мы в Киеве встретились. Боль и смятение.

Я по Крещатику вёл свой к заставе отряд.

Вы шли с господином. Занозой сомнение.

Ну, что ж, извините, мадам, я только солдат.

На бале мы встретились вечером, тут же,

Красивая светская дама и штабс – капитан.

Вы в белом движении курсистка при муже,

А я на щеке прикрывал рваный шрам.

На бале в честь князя потушены свечи,

Последний аккорд не для нас прозвучал.

Та памятна ночь, Ваши страстные речи

И нежные губы, что я до утра целовал.

* из последнего письма капитана 17.09.1919

Извини меня мама за рваный мой почерк

Я с молитвою к Господу… слушаю звон.

Нам кресты вышивает дождливая осень

По плетённому золоту наших погон*.

Уж Тобольск отзвонил по царю панихиду,

Литургия, толпа… кафедральный собор.

Я читал в том соборе… покаяния молитву

Богородица дева, царь небесный и хор.

Вал турецкий мы держим и пули летают,

Артиллерия первый отбила навал.

До штыков не дошло и планы меняют,

Я обход по Сивашу… с другими держал.

Мы уходим из Крыма нет нашей России,

И в ночлежках Стамбула умру я с тоски.

Ведь и мы под присягой не были святыми,

Корону и трон… не смогли мы спасти.

Извини меня мама за рваный мой почерк

Я с молитвою к Господу… слушаю звон.

Нам кресты вышивает заблудшая осень

По плетённому золоту наших погон.

Уж, Тобольск отзвонил…

* строчки неустановленного автора

Белой степью от снега наметом уходим,

Бой короткий у речки, засада и кровь.

Мы у Господа Бога прощения не просим

И расстреляна в каждом давно уж любовь.

Нас погоня, быть может, под вечер достанет,

У дороги в три стороны конь мой падёт.

Ветер лбы нам ласкает, Господь помогает,

Вновь какое-то чудо нам жизни спасёт.

Ветер в спину и небо нас мглою укроет,

И спасёт, комиссары возьмут, но не нас.