Array Сборник - Самому себе не лгите. Том 3

Стал жить иначе, но от взглядов
не отступился ни на шаг,
не стал затворником пенатов,
и до сих пор я им чужак.

Могло ль присниться, что не буду
я больше петь и танцевать,
стихов писать, как и рассказов,
любовь встречать и провожать.

Облизнутся подхалимы,
улыбнутся и враги,
а завистники, конечно,
не останутся в тени.
Знаю я, что уповают,
ожидают день и час,
руки дружно потирают,
знаю точно без прикрас.
Кровожадно смотрят в спину,
дружелюбно мне в лицо,
представляют всё картину
«Опустелое крыльцо».
Знаю, ждут мою погибель,
травму, хворь или беду,
верят в то, что будет прибыль
и почёт, коли уйду.
Но спокойным
ровным шагом
путь свой дальше
я держу,

ну а вы
кусайте локти,
чрез плечо
им говорю.
Облизнутся подхалимы,
улыбнутся и враги,
а завистники, конечно,
не останутся в тени.

Держите ушки на макушке,
часто слышал я, друзья,
но доверчивый был с детства,
верил всем, увы, всегда.

Говорили простофиля
про меня все за глаза,
иногда родня журила,
но по-свойски и любя.

И однажды приключилась
со мной история одна,
по наклонной жизнь скатилась,
доверчивость тому вина.

Как-то шёл я по проспекту,
город спал уже… когда
услышал: «Помогите!
Убивает он меня!»

Без раздумий вмиг поспешно
бросился на помощь я,
помог женщине успешно,
спас от хулиганья.

И только утро наступило,
едва открыл свои глаза,
стучали в дверь мне торопливо,
настойчиво и не шутя.

Дверь отворив, связали руки,
под стражу взяли и крича
сказали: «Даже на поруки,
не выйдешь ты уж никогда!»

Как оказалось, обратилась
та женщина, что спас вчера,
в полицию она явилась
и заявила на меня.

О том, что я её ограбил
и мужа бил, который ждал
свою супругу у порога,
которую он обожал.

Родне моей она сказала
о том, что коли заплачу,
не будет дела, приговора,
и я спокойно заживу.

Ответ мой был простой и ясный,
что ей копейки я не дам,
возможно, люди скажут – жадный,
но честный, гордый и не хам.

Потом был суд, такая доля,
судили меня за доброту,
а аферистка и свобода
по сей день живут в миру.

Держите ушки на макушке,
часто слышал я, друзья,
но доверчивый был с детства,
верил всем, увы, всегда.

Годы шли, и вот седины
появились у виска,
нет, не старость подступила,
тридцать восемь мне пока.

Тридцать восемь?.. Да, немного,
но скажите, господа,
что же всех нас так пугает
цифра в градусах когда…

Цифра в градусах, не скрою,
возмущает вот меня,
когда Light на этикетке,
а крепость меньше сорока.

Когда в тени уж тридцать восемь,
зной, давит духота,
а я как будто запекаюсь,
подобно дичи для стола.

Да, бесспорно, можно вечно
говорить, писать, друзья,
но не буду торопиться,
тридцать восемь мне пока.

О, кто же ты, спутник, неведомый друг,
мой ангел-хранитель иль просто недуг,
ответь, не томи, дозволь мне познать,
кого почитать, а кого проклинать.

О, кто же ты, кто, что вечно со мной,
опора, поддержка в жизни земной,
заступник, защитник, дух удалой,
а может, отступник, сам чёрт озорной.

О, кто же ты есть, яви же свой лик,
открой же мне тайну хотя бы на миг,
доколе в неведенье жизнь проживать,
искренне верить, любить и страдать.

О, кто же ты, спутник, неведомый друг,
мой ангел-хранитель иль просто недуг,
ответь, не томи, дозволь мне познать,
кого почитать, а кого проклинать.

Спокойно пожить – великое счастье,
великое счастье – жить, не тужить,
не ведать, что жизнь лишь одночасье,
минута, секунда… и не воскресить.

Рыданий не слышать в час расставаний,
калек и убогих про превратность судьбы,
прохиндеев различных и их обещаний,
а также прочей пустой болтовни.

Спокойно поспать – великое счастье,
великое счастье – тревоги забыть,
не ведать, что в мире бушует ненастье,
и безмятежно по снам побродить.