Римид Нигачрок - Год за годом. Стихи 1982—87 гг.

От волненья все напрочь забыл,
«Сопромат» только помню названье,
Не пойму я в билете заданье,
Как эпюру приложенных сил

К брусу мне рассчитать без понятья,
И вспотел и сейчас же продрог,
Мне с заданьем не справиться в срок,
Час и два все равно мне не хватит.

Но ведь трижды читал я тетрадь,
И учебник штудировал долго,
Никакого от этого толку,
Завалю я экзамен, видать.

Так и вышло, мычу как теленок
Несуразное что-то, хоть плачь,
Препод недруг мой, главный палач,
Тройку ставит в зачетку со стоном.

Ведь на практике все я заданья
Выполнял на «отлично» и в срок,
Неуд он мне поставить не мог,
Я спасибо сказал, до свиданья.

Дверь тихонько защелкнулась с тыла,
Будто груз с плеч скатился под ноги,
Взгляд запомнил обиженно строгий,
За отметку в зачетке стыдил он.

Ну? Как? Сдал?.. Через силу киваю,
И подальше скорее от всех,
Нервный шепот у двери и смех,
Вот теперь во мне память живая.

Вспомнил все, что учил, досконально,
На любой бы ответил вопрос,
Ах, волненье, утерло мне нос,
Ты отшибла мне мозги специально,

На экзамене сделав глупцом?..
Ну, конечно же, чтобы не трусил.
Мне за то, что прилежно учусь я,
Холод в спину и краска в лицо?..

Не робей и уверенней станешь,
А завалишь, потом пересдашь,
Я твой друг, и учитель, и страж:
В твоей власти волненье и память.

Ты мне нравишься, Валя,
Очень, очень, но всё же
Я с тобой не поеду…
Мне другая дороже,
Извини, по которой душа
Безутешно в печали.

Она ждет меня, может.
А не ждет, то и жизнь
Без неё мне не в радость.
Не зови за собой,
Не поеду – так надо.
Буду ждать неизбежной
Смерти, если не примет.

Обнадеживать, Валя,
Не могу, и не смею…
Время лечит: кто знает.
Мне бы к ней поскорее,
Позвала бы, умчался
К ней бы с этого края.

Она вытерла слезы,
Улыбнулась: прощаю…
Вижу, любишь ты, Женя,
Безнадежно, отчаянно.
Ну, прощай, моя радость,
Моя горькая проза!..
Счастлив, верность кто ценит.

От Кости тянет перегаром и карболкой,
Болеет он иль нет, но лечится исправно,
И чемодан набит, лекарства и на полках.
Что Костя кочегар, наверно, это главное.

С дневного факультета на вечерний
Перевестись в ту пору мне пришлось.
В аудитории за стол присел ничейный,
Подсядет позже кто-нибудь, авось.

А в новой группе зрелые студенты,
За двадцать лет, как минимум, и старше.
Конспект ведут старательно все ленты,
Сосредоточены на перерывах даже.

Он подшофе пришел к концу занятий
И рядом плюхнулся со мною неуклюже:
Картузов Костя. А тебя? Володя. Кстати,
С дневного ты? Ну да. Давай задружим.

От Кости тянет перегаром и карболкой,
Не потому ли с ним не хочется сидеть?
С ним задружил, но стол делил недолго,
Подальше от него усаживался впредь.

Как в первый день среди других приметил
Я девушку одну, с тех пор искал предлога
Сойтись поближе с ней, всё забывал на свете
От взгляда и касания случайного, ей богу!

Она заметила, что к ней неравнодушен,
Но все-таки дистанцию старательно держала.
По сопромату лекцию и надо бы прослушать,
А я весь в грёзах, и до занятий дело мало…

Год, два и три минуло в разных передрягах,
Лишился и жилья, семьи, душевного покоя,
Хоть и работаю, студент, по сути я бродяга,
То в складе сплю, а то в общаге между коек.

Чертежная доска, два стула мне постелью
Порой служили рядом с Костиной кроватью.
Терпенья достает не больше, чем неделя,
Намну бока изрядно, решу, пока что хватит.

Имею на всякий случай в складе раскладушку,
И стол, и плитку, чайник, граненых два стакана.
Есть одеяло даже, спать можно без подушки…
Как пережил то время, рассказывать не стану.

Нутро больно у Кости – от сердца и до почек,
То тут, то там он руку, страдая, прижимал…
Изрядно выпьет Костя, так умирает к ночи,
К приезду «скорой» бодр. Ну, Костя, ты нахал!..

Силен физически, с походкой угловатой,
Добряк как будто бы, лицом же простофиля.
Не грубо и не зло ругнется Костя матом,
А обратят внимание, так тут же и забыли.