Элина Кальманович - Истории длиной в стихотворенье

Дает удар эффект вдвойне.

Зато теперь я наготове –

К разнообразным поворотам

Судьбы злодейки, но очень страшно,

Когда кругом сплошное пренебреженье,

Обидой запросто заплатят многие тебе,

Оставив шрамы грубые в твоей судьбе.

Она звонит тебе,

Конечно, это мама с юга.

А я сижу и думаю,

Довольно так себя вести,

Она же мама, не подруга.

Шагаю по квартире словно кошка

На мягких лапах,

Почерневших от ужаса немножко.

Ведь мать дороже всех на свете,

Хоть возраст требует свое:

Самостоятельность, свободу, волю,

Есть много в багаже моем всего.

Когда в обиде пребывала,

Любовь меня лишь согревала.

Обидно то, что в 25, увы,

Не занимаю положенье, нишу.

И важную не строю из себя, такую,

В газетах про которых пишут.

Скажите, разве может

Зверь родить ребенка

И вырастить достойного он человека?

Скорее нет, за редким исключеньем.

В утробе матери-волчицы напитавшись

Корыстью, жадностью ее сполна,

Он миру раздает свои пороки,

Власть надо всем, довольный, предвкушая.

Обида гложет:

Как может женщина,

Про профессии учитель,

Такие козни строить?

Такие помыслы жестоки,

Не имеют под собою почвы.

Пронизан желчью Ваш ум

От негативных разных дум.

В ее глаза и разговорах

Мир разделен на два начала:

Ты русский или же с приставкой «не».

И правит женщиной-тигрицей

Огонь и обжигает все кругом.

Неудивительно, ведь это Россия

Вырастила детку,

Что превратилась в стерву

С закалкой дяди-коммуниста,

Когда-то важного министра.

Но только жизни не прожить

По слову партии одной…

Законы жизни нужно соблюдать,

А по-иному ведь никак –

Когда толпа восстанет,

От мелодии «прекрасного» музыканта

Не останется и следа,

Вы православию учите детей,

Не имея милосердия, – в этом и беда.

Потерявшись в жизни и греша,

Вы деньги ставите во главу угла.

Нося кресты и вешая иконы,

Не наделяете их смыслом и душой.

И в Вашем огрубевшем сердце

Для них нет места и, воспитав

Сына по образу и подобию своему,

Вы передали это все ему:

Шантаж, неблагочестие лжеца…

С таким огромным багажом

Как не потерять лица?

И никогда никто не воскресит

Из человека человека.

С душой, пронизанной дерьмом,

Вы разве можете нам дать

Основы милосердия святых,

Законы жизни преподать!

Ведь чтобы преподать

Основы Богословия,

Азы святой науки,

Необходим огонь любви

И милосердия,

Открытость сердца и души,

Что вместе с божьим светом

Вы в мир должны нести.

Не совместимы два эти понятия:

Материальное, корыстное начало

И любовь восторженная к ближним,

Которую религия нам завещала.

Насколько быстро человек

Способен все перевернуть,

Испортить прелести, даруемые нам:

Погоду, день и даже солнце.

Сотворив все это в миг один,

В потоке ливня, непогоды,

Господь дарует нам прекрасный мир,

Названный людьми природой.

Вы спросите, зачем все это я пишу?

Ответ один: я свет хочу

Увидеть, солнце пред собою.

Быть может эти строки

Приблизят вас к любви.

Убрав из сердца все плохое,

Добавив каплю позитива,

Отбросив тени негатива,

Подальше в угол и забыть.

Вы спросите, почему пишу?

Ответ один: я свет хочу

И солнца впереди.

Быть может, эти строки

Приблизят вас к любви,

Убрав из сердца все плохое,

Добавив чутку позитива,

Убрав из сердца негатива,

Забросив в угол и забыть!

Ты осуждаешь меня за то,

Что стих слагаю я с душой,

Но не могу я по-иному.

Строка идет вдогонку за строкой

И, безусловно, хорошо,

Что судишь ты меня так строго.

Мои душевные порывы,

По-твоему, шизичные мотивы,

Бумаге доверяю я, так легче жить.

Мысли, чувства, ощущения

Мне нужно обязательно излить.

Прости за то, что не оправдала

Твои надежды, ожидания…

Но что поделать с этим?

Стихи, видать, мое призвание.

Бумага стерпит все, она, конечно,

Не станет критиком моим.

Цензура словно светофор –

Дает зеленый свет не всем.

Но как же, как же тяжело,

Когда сломают крылья вам.

И в голове бушует ураган,

И я, конечно, закипаю…

Нам никогда уже не быть вдвоем,