Генрих Вайнштейн - Стихи 1999—2002 гг.

Восславим лучше мудрость Бытия.

Забудем тленность призрачной победы

И предадимся Свету жития.

Недаром призваны в сию обитель,

Доверимся всесильному Творцу —

Запомним: человек не покоритель —

И возразим тупому гордецу.

Мы призваны не ради любованья

Не нами созданной душой своей,

Ниспосланы нам радости познанья

Глубин Вселенной, зелени полей.

В своём неспешном погруженьи в Бога

Отринем самомненья суету,

Оставим за бортом свою тревогу,

Заполним Светом в душах пустоту.

10.03.00

392. О фарисействе.

Нет добродетели без доброты,

Одни сухие листья осужденья —

Без тёплых ярких лепестков цветы

Воспринимаются как только стебли.

Ещё Христос премудрый указал

На ложность благости у фарисеев,

И эта ложь встречается, друзья,

Не только у одних евреев.

Суровость берегите для врагов,

Коли без них прожить не удаётся,

Друзьям оставим лишь одну любовь —

И в нашем сердце это отзовётся.

11.03.00

393.

Унынию не надо предаваться,

С младенчества конец определён

Земного человека пребыванья

И плоти его заданность времён.

Пусть вера краткий путь сопровождает,

Покорность смыслу замысла Творца,

Его никто живущий не узнает —

Быть может, лишь в преддверии конца.

Живите так, чтоб эта неизбежность

Вас двигала в твореньи добрых дел,

Не допускайте совести небрежность —

И просветлится в небесах удел.

13.03.00

394. Оратор.

Я вспоминаю баловство

Своё в ораторском искусстве,

Бывало грустно и смешно,

Но никогда не было скучно.

Пред девами был изощрён,

Блистал во флотских ассамблеях,

За остроумье был прощён —

И изгнан из среды плебеев.

Даже учёные мужи

Выслушивали эти речи,

Средь них я вовсе не тужил —

Бросался спьяну в злую сечу.

Моя речивость позади —

Немногословен и спокоен,

После стакана спать клонит,

Но всё ещё плечист и строен.

14.03.00

395.

Вся жизнь – суровый испытатель

Оккама бритвы остриё,

Она, как истинный ваятель,

Ломает существо своё.

Твою натуру, шаловливость

Пытается зажать, ужать,

Чужда ей царственная милость,

Не стоит дара её ждать.

Но всё же истины глубины —

Твоё кощеево яйцо,

Стремится вечно быть невинным

И сохранить своё лицо.

И в этом Бог Сам твой Союзник,

Заботливый и нежный Друг,

И верь, неторопливый путник,

Твой лик все ветры не сотрут.

14.03.00

396. Единобожье.

У Истины одно лицо,

И многобожья нам не надо,

Мы рождены одним Отцом,

Владеем только этим кладом.

И Янус, Шива нам чужды,

Их многоличье безобразно,

Не признаём любви-вражды,

Живём не любопытством праздным.

Один исток у Бытия,

Река стремит одним Законом.

Единственно и наше Я,

Меняются одни покровы.

15.03.00

397. Ручей и океан.

Зеркален океан при штиле,

Бушует бурно в ярый шторм,

Ручью зеркальность не под силу,

Всегда в движении он скор.

Величью духа лишь доступно

Нектар спокойствия вкусить,

Не суетиться беспробудно,

Тревогой душу не мутить.

И взмахом ярости могучим

За справедливость постоять,

И ярким солнышком сквозь тучи

Любовью и теплом объять.

На жизнь у нас у всех есть право —

Небесполезен ручеёк,

Ручей чрез реки в океаны

Прозрачную струю несёт.

15.03.00

398. Жизнь таёжная.

Через равнины и долины,

По сопкам или по хребтам,

Немало пёхом проходили —

При бороде и при усах.

Нелёгок труд первопроходца —

Геолога и ходока,

То гиблое вокруг болотце,

То вздулась от дождей река.

И гнусам донором служили,

Пожаров пагубных бегли,

Всегда между собой дружили,

А нежность дамам берегли.

Тайга – не место для слюнтяев

И горделивых подлецов,

В опасностях мы не линяли

И сберегали честь отцов.

Рыбалка, ягоды, охота —

Награда наших долгих дней,

Не кавалерия – пехота.

Ещё стакан вина налей!

15.03.00

399. К четырёхсотстишию.

Споём величальную песню, ребята,

И чашу заздравную выпьем до дна,

Ведь был безголосым пиит сей когда-то,

Что нынче четыреста виршей создал.

Стихи он писал без большого напряга,

На службе, в трамвае, всегда впопыхах,

Они безыскусны, как песни варягов,

И много о странствиях в этих стихах.

Немало написано собственной кровью,

В раздумьях присутствует мудрости крен,

Нередко встречаются строки с любовью,

Звучащие как постоянный рефрен.

Но чу, к самохвальству поэт наш не склонен,