Алия Мухамбетова - Стихийные мысли

Прислушаться к журчанию Воды,
Что от любви к нему
Прозрачным улетает паром.
Ей радостно – её труды
Не канули во тьму,
Но растворились Чайным терруаром.

– Скажи, у тебя есть мечта?
Такая, чтоб взахлёб?
В сравнении с которой все прочие желания – суета,
И, осознав которую, ты по-другому жить не смог?

Чтоб движим был одним стремлением,
Все силы отдавал на то,
Чтобы идти к заветной цели
И постигать её нутро.

Мечта, с которой каждой клеткой
Ты чувствуешь живую связь,
Мечта, что манит, держит крепко
И над тобой имеет власть.

Скажи, такая есть мечта?
– Да, есть одна, пугающе-заветная.
Мечта, что выше обстоятельств.
Иду к ней через страх и боль,
Святое выполняя обязательство…
– Скажи, какая?
– Стать наконец самим собой.

Мы крупицы горной породы,
Рожденной в толще Земли,
Капельки углерода,
Оказавшиеся на мели
Реки Времени,
Мы друг с другом повязаны,
Между нами – амбивалентная связь,
Одним миром вроде бы мазаны,
Да только все разные:
Кто-то кокс, а кто-то алмаз,
Иногда встречается антрацит,
Чаще торф, нефть и природный газ,
Кто-то греет, а кто-то горит,
Кто-то до слез доводит, кто-то радуют глаз.
И нет разницы – лучше, хуже,
Такое нельзя сравнить.
Своему назначению служим
И в полную силу стараемся жить.

Мои сорок горящих Солнц,
Плеяда солнечных зайцев:
Не нужно небесных звезд,
Чтобы направить скитальца
На путь восхождения к Истине,
Пока на Земле сияете
Вы – своими делами и мыслями.

Сорок тлеющих угольков
В глубине перегретого сердца,
Порой не хватает слов,
Но от образов ваших не деться
Никуда и не спрятаться
За стенами и за семью печатями.
Вы иногда пропадаете,
Но возвращаетесь – обязательно.

Пустота. Слова не приходят на ум,
Хоть душа от восторга ликует.
В голове фейерверк и праздничный шум,
Лица, образы вальсы танцуют.

Мысли, что размеренным шагом ступали
По кругу знакомого ипподрома,
Вдруг вырвались в степь, поскакали,
Забыв про узду стременного.

Впереди будут камни, капканы и норы,
Виражи на пути им придется освоить.
Новизны не боятся – у Мыслей есть норов,
Он им поможет маршруты построить.

Какой бы серой ни была Земля,
Какой бы страшной ни казалась маска,
Снег принимает все, любя,
Реальность превращает в сказку.

Летит и, в воздухе кружась,
Снег развевает все сомнения,
Негласную приобретает власть
Над городом, людьми и временем.

На Землю, как на грубый холст,
Он бережно кладет то свет, то тени —
Играет с Солнцем и насквозь
Пронзает радугой земное темя.

Видела многое, помню разное,
Но от прошлого опыта не отрекусь.
Люди грозные, люди славные
Делили и множили мою грусть.

Делили и множили мою радость,
Надежды и страхи, полеты ума.
Что-то развеялось, что-то осталось,
С чем-то решила проститься сама.

Были тихие, звездные ночи,
Нежность, слезы, пьянящий восторг
И волхвы, что судьбу напророчили,
И Хранитель, что душу сберег.

Год за годом себя вспоминаю,
Разбираю по полочкам мысли, дела, —
Словно птица, ищу свою стаю
По розе ветров и размаху крыла.

Жалят женщину живую,
Жестью режут жилы, рубят,
Жалости не зная, по живому.
Женщина не плачет, стонет.
Нежной жимолостью жмется,
Жаворонком в небо рвётся,
Жадно воздух ртом глотает,
Живой силы не хватает.
Жизнь под жернова тяжёлые положила,
В жертву княжескую дочь превратила.
Только жалости не просит дочка князя,
Встанет на ноги, смахнет комья грязи.
Ей железный стержень на пути подмога,
Расстилается широкая перед ней дорога,
Степь свободная лежит от конца до края.
Распрямила плечи гордые и стоит живая,
От оков свободная вновь княжна,
Ночью темной во поле вновь одна.

Подо мной клубятся облака,
Горизонт воздушный размывая.
Сталь дрожит, и вместе с ней рука,
Власть и вес земной теряя.
Солнце безразлично высоко,
А Земля ослабила объятия —
Дышится свободно и легко
В зоне объективного приятия.
Не растерянность и не испуг,
А осознанный побег из плена
Жестких правил, грубых рук,
Гонок в вертикали городской Вселенной.
Бесконечно-голубая ширь
Под вуалью легких, чистых капель,
Здесь спокойным видится наш мир,
На Земле агонией объятый.
Время замирает под крылом,
Скорость растворяется в потоке.
Ощущаю всем своим нутром
Счастье – в каждом образе и вздохе.