Сергей Поваляев - Пока вращается Земля. Избранная лирика

Пока моей Земле кружить,
средь света звёзд, неторопливо,
ещё не время мне сходить,
ещё не время мне сходить,
я пассажир вполне счастливый!
Счастливый тем, что на груди,
от Мамы, оберег-дружочек.
И концевые впереди,
и концевые впереди —
ещё никто не напророчил!
Пока те два окна горят,
и годы свет не затушили,
где любит Женщина меня,
где любит Женщина меня —
дай Бог, чтоб также вас любили!
Пока моей Земле кружить,
счастливым быть не перестану!
Ещё не время мне сходить!
Ещё не время мне сходить!
кружить я с нею не устану!

Я словно глух, я словно глух —
всё не услышать мне тебя.
Пропавший звук, пропавший звук —
играет скрипка про себя.
Рука ведёт, рука ведёт
смычок, просыпав канифоль.
Но музыка там не найдёт
звучанья струн – одна лишь боль.
Но шепот твой рожденьем губ —
Люблю тебя, люблю тебя —
мне снова возвращает слух.
И звук доходит до меня.
По струнам вновь смычок ведут,
скрипка диезы шлёт свои.
Я словно за смычком иду,
и слышу музыку любви.

Вот падает ещё,
вдали, одна звезда.
Вот август мой прошёл —
и ничего нельзя
уже вернуть назад,
с желанием моим.
Антоновок опад
осенний сад дарил!

Было в душе ненастье.
Холила Осень тоску.
А кто-то взял, и на счастье,
собрал золотую листву,
в душевный букет для Любимой,
пока шли костры разжигать,
готовясь туда, всем не милые,
последние листья бросать.

Плащами крыш, мой город серых крыс,
бегущий под дождливыми ручьями.
И этими скользящими руками
не застегнуть себя ни вверх ни вниз..
В лицо бросает мне шершавый лист,
словно перчатку, злой надменный ветер.
Дуэль назначена, средь фонарей, на вечер —
моя и осени, в аллее скучных лиц.
Дробь ржавых труб свою доносит фальшь,
а одноногий дождь всё верит слепо,
что он способен сделать выход степом
и удивить весь городской асфальт.
Но поднимает настроение опять
девчонка с зонтиком, красивым и нездешним,
и юбочка короткая, конечно,
и взгляд от ног красивых не унять!

Неба вдруг пролилась просинь
паутинка метит след.
Ставит свет фотограф – осень,
будет золотой портрет.
Я вхожу в аллею парка,
как в начало своих снов,
где, как памяти подарок,
моя нежная любовь.
И, быть может, на скамейке
мои юные стихи —
тетрадь школьная в линейку,
откровения мои.

Есть нежность рук и губ блаженство.
А ночь так глупо коротка.
И что любви ей совершенство?!
Она в своём, в ночном права.
И ходит, и бурчит не к месту,
мнёт фиолетовую бязь,
А за окном июнь-повеса
бесстыдно всё стремится снять.
Ложатся тени под луною,
как чертенята, на асфальт.
А мы опять не спим с тобою.
У нас любовь, нельзя нам спать!
Ваятель высший, образ лепит,
как нежно грудь твоя нага.
И губы тянутся навстречу.
А ночь, так глупо коротка.

Старое разбилось на осколки —
звон хрустальный нем уже давно.
Что, осталось от бокала только —
на полу чудесное вино.
А мы не поймём, что нам дороже:
старый тот разбившийся хрусталь,
или же вина глоток возможный,
что не удалось испить, а жаль?

Роза тёмная печали.
Роза алая любви.
Эти цвета два случайно,
вдруг соседство обрели.
Только будет что за радость,
если вместе их возьмёшь?!
Ведь любовь с печалью рядом,
как букет, не поднесёшь!

Не зажигайте свет, я вас прошу!
Мне одному уютно ночью в кресле.
Зажжёте – и окажемся мы вместе,
а это ни к чему, я вам скажу.
Луна две тени бросит на паркет,
как будто павших на дуэли чести.
Мне одному уютно ночью в кресле.
Я вас прошу, – не зажигайте свет!

Была молчаливо сдержана.
В глазах притаилась печаль.
И говорила вежливо,
как будто о чём-то жаль.
И от всего отстранённой
порою казалась она.
Была ли она влюблённой,
дружила ль с душою весна?
Возможно, когда-то и было
то счастье в жизни её.
И в памяти сохранилось
поныне всё это ещё:
прохладная ночь до рассвета.
объятья до неги в груди,
его поцелуи приветные,
и обещанья любви…
Но короток век обещаний-
и всей любви одна ночь.
Остались лишь горечь прощанья,
и всё уходящее прочь.
Вот и выходит быть сдержанной,
Печаль не скрывая в глазах.
А хочется снова, как прежде,
чтоб к сердцу, и на руках!
Но от всего отстранённой
приходится вежливо быть.
Не потому, что влюблённая,
А просто любовь не забыть!