Александр Ливанов - Нежелание славы

Границы «трех вопросов», впрочем, размыты обычным для Достоевского клокотанием мысли. Второй вопрос, надо полагать – после того, как Христос отверг первый, «во имя свободы и хлеба небесного» – в том, что у людей есть «потребность общности поклонения» и это «главнейшее мучение человека… и человечества». Стало быть, нужны: «чудо, тайна, авторитет». Христос и это отвергает, он не желает поработить человека чудом, он жаждет все той же свободной веры. Великий инквизитор ему доказывает, что «человек слабее и ниже создан, чем ты о нем думал!.. Уважая его менее, менее бы от него и потребовал, а это было бы ближе к любви, ибо легче была бы ноша его. Он слаб и подл… Неспокойство, смятение и несчастье – вот теперешний удел людей после того, как ты столь претерпел за свободу их!».

Наконец, «третий вопрос»: «Потребность всемирного соединения есть и третье и последнее мучение людей». Христу предлагается основать всемирное царство – «принять миф и порфиру кесаря». «Все буду счастливы и не будут более ни бунтовать, ни истреблять друг друга, как в свободе твоей, повсеместно. О, мы убедим их, что они тогда только и станут свободными, когда откажутся от свободы своей для нас и нам покорятся». «Все будут счастливы, все миллионы существ, кроме сотни тысяч управляющих ими. Ибо лишь мы, мы, хранящие тайну, только мы будем несчастны».

Так – по Ивану, не по Достоевскому – «исправляется» «несчастными» земными владыками «подвиг Христа»!

Знаменательно, что вся «поэма» о великом инквизиторе, вызывает резкий протест правдолюбца Алеши Карамазова. «Это нелепость!.. То ли понятие в православии… Это Рим… Это худшие из католичества, инквизиторы, иезуиты!.. Какие это носители тайны, взявшие на себя какое-то проклятие для счастия людей?.. Самое простое желание власти, земных грязных благ, порабощения… вроде будущего крепостного права, с тем что они станут помещиками… Они и в бога не веруют…».

Так Достоевский все свои идеалы, а вместе с ними и сомнения, дифференцировал между братьями Иваном и Алешей. Не трудно заметить, что автор «остается» с младшим Карамазовым. Знаменательно и то, что все крепостное право и помянутые помещики увязаны с Великим инквизитором, с этим Великим лукавцем (сумевшим обмануть, кажется, самого Христа), с его «подправленным Христом» – то есть, с идеологией обмана и насилия!..

Теократизм Достоевского, как видим, не только не был в законченности убеждения, или тем более – мировоззрения, а весь был проеден горестными сомнениями, из которых автора каждый раз выводил его герой, чистосердечный, любящий людей, с добрым чувством реальности – Алеша Карамазов! Тот его любимый герой, которого Достоевский – по творческой, художнической логике собирался привести в стан революционеров.

Собирался – но не успел…

Об Иване Карамазове старшем из трех братьев Карамазовых обычно говорят как об интеллектуале-богоборце, мыслью замахнувшегося на само бытие Господа-Бога, во всеоружии интеллекта сеющего вокруг себя неверие и т.п. А дело, думается, в том, что у Ивана Карамазова неверие не в бога, а в человека!

Над богом он строит ухмылку, а человек в нем вызывает потаенную ненависть. Если бог и бессмертие души – выдумка, стало быть нет такой подлости, нет такого преступления, которого человек не совершил бы! – рассуждает Иван. Более того, человек в этом прав, он так, мол, и должен поступать! Иван первым так поступает…

«Переход» внутреннего человека, его личности, во внешнего, общественного человека весьма занимает Ивана. Без бога нет общества, законов, нравственности, нет самого человек! Это любимый тезис самого образованного из Карамазовых, философа, писателя-публициста, пишущего на религиозно-нравственные и церковно-правовые темы, ратующего за церковно-уголовный суд, за расширение церкви до государства, за умаление государства, в этой «расширенной» церкви, до места, которое в нем занимает церковь.

В отличие от отца-Карамазова, открытого циника и развратника, эгоиста и юродивого – Иван тихий циник, скрытый развратник, тайный эгоист. Духовное юродство же – прикрыто в нем интеллектуализмом.

Неверие его, активная нелюбовь к людям, отсутствие какой-либо положительной общей идеи, при соответствующих обстоятельствах, повторим мы, рождает из таких интеллектуалов «кабинетного фашиста»…

Ивану не трудно было стать таким, каким он есть, имея перед собой постоянно столь «высокий» человеческий образец, как отец-Карамазов. Пожалуй, из трех сыновей – Иван наиболее близок отцу, даже подружились…