Диана Галли - День рождения души

Я сбежала. Мол, успокоюсь,

Мол, подальше сбегу, пройдёт.

Обману себя. И забуду

Свет ужаливший. Свет живой.

Не случись в январе то чудо,

Было б проще. Чай, не впервой.

Но в снегу, на снегу, по снегу,

Полем, по полю, в полутьме –

Ты со мной, осиян побег мой.

Что бы ни было на уме.

За Рязанью снега по пояс,

И бессилен буран ночной.

Светел мир, где живёт твой голос,

Поводырь безымянный мой.

2019

Кто же ты, серебряная птица,

В небе над притихшею Москвой?

Сердцу ли, рассудку ли приснится

Окрылённый страстный голос твой?

Кто сложил все годы и дороги,

Вывел тонким росчерком – судьба.

Вестью о прощении и Боге

Песня, что и счастье, и мольба.

Светит нынче ясно и медово

Лунное лимонное драже.

Птица, ты вернула звук и слово,

Подарив покой моей душе.

Кто же ты, серебряная птица,

В небе над притихшею Москвой?

Разреши мне за тебя молиться:

Только будь на свете. Будь живой.

Метель под Вышним Волочком

Насквозь прострелит.

Прорваться можно в Бологом

Назло метели.

Но неизменен мой маршрут,

Метель на славу.

Случится только Божий суд

И будет правым.

Снега насквозь.

Но снег – вода. Необратимо

Всё, что когда-то не сбылось,

И не судимо.

Метель за Вышним Волочком

Слегла покорно.

Свернулась мирно под бочком,

В краю озёрном.

Хранит меня, как и тогда,

Так и всечасно,

Всего одна, одна звезда

Звенит над трассой.

И вторя ей, звенит Валдай,

Снега, дорога

О том, что жизнь – бесценный дар.

И всё – от Бога.

И среди звёзд, среди снегов,

Меж тьмой и стужей,

Господь, который есть любовь,

Один и нужен.

И ничего не утаить –

Ни слов, ни боли.

Твоя звезда во мне горит

По Божьей воле.

1 марта 2019

Живу. Дышу. Дрожу. Уже держусь.

Прошу пращу и верю в Голиафа.

Но камень опущу. Не опущусь

До вызова. Ведь пращник сам из праха.

И если суждено мне, то придёт

То слово, что праще моей назначат.

И Голиаф поверженный падёт,

И прах его о пращнике заплачет.

Крыльцо Литинститута, писатели в кружок.

И закурить. И круто, что ты прошел, дружок!

И всем бунтарским видом не выдать бы испуг,

Что ты дрожишь, как сито: А вдруг отсеют? Вдруг?

А вдруг не сдал экзамен, а вдруг ты не прошел?

А это значит – к маме, в деревню, в глушь, под стол…

Почти десяток минуло не слишком добрых лет.

Дипломы наши синие, работы, правда, нет.

И всё ж страшнее будут и пьянки, и тоски -

Те самые минуты у рыженькой доски.

Там списки победителей не вынес деканат.

Там так легко хамите вы всем, кто не виноват.

И пыльный, в вечном гомоне, спиной к тому крыльцу

Сам Герцен. Мы – зелёные, мы ждём, когда снесут

Два листика из офиса Верховного Жреца.

И друг на друга косимся у старого крыльца.

Почти десяток минуло не слишком добрых лет.

Литература, смилуйся! А списков нет и нет.

2017

В четыре утра заиграют синицы,

Чуть позже – трамваи.

А мне ничего до рассвета не снится,

Кошмары – бывают.

И слава синицам, что сны не приходят,

Что пью до заката.

И только обрывки любимых мелодий

Тревожат солдата.

Давно позабыт. И в запасе навеки.

И даже списали.

Пылятся в заброшенной библиотеке

Две серых медали.

И даже шеврон был сожжён по запарке.

Сирены – не будят.

Я сплю, как сурок. А мечтаю – о чарке,

О тряпках, о людях.

Но если к тебе прикоснётся хоть тенью,

Хоть краем, хоть словом…

Я скину к чертям все семнадцать мгновений,

Всю дурь и оковы.

И буду стоять, безоружен, не нужен,

Но здесь мое место -

Стреляйте в меня. Обменяйте.

…послушай, так надо. Так – честно.

Меня слишком многому в жизни учили,

Меня обещали.

Я только солдат безоружный, но сила

В любви и печали.

И всё, что умею, уже не оспоришь.

Исполню. Так надо.

Я маленький тёплый простой миротворец,

Ттвой собственный, правда.

Наконец-то пуговку пришила,

Наконец-то сердцу разрешила

Вслух тебя по имени назвать.

Пуговка тринадцать лет лежала,

От рубашки той, бордово-алой,

Что любимей всех. Пора настала,

Снова ту рубашку надевать.

В первый раз игла меня не колет,

Нить не обрывается от боли.

Пуговка, как имя, приросла.

Словно в первый раз – весна по крышам.

Я в рубашке в мир когда-то вышла.