Дмитрий Орлов - Чудны дела твои

Не поймёшь, то время было

выше нас, среди ветвей,

так потом, там и осталось…

без навязчивых идей.

В бреющем…

А поезд медленно заходит на посадку,

а нету стрелки прыгнуть в башмаки,

бросаем тему на последнюю раскладку…

кто будет брать вокзальные ларьки.

Кто будет после в белом ресторане

коньяк за щёчкой шариком катать

и девочек в капроновых чулочках

за груди пышные пальцами щекотать.

Нам хорошо, мы в бреющем полёте,

кто в гости к нам, плати и проходи,

мы не матросами служили на морфлоте,

но наше море ждёт нас впереди.

Нас ждут пески промытые водичкой,

окрасом жёлтым, но не золотым,

а нам и это к сердцу очень близко,

а что до злата, то мы погодим.

Наступит ночка звёздами моргая,

мы выйдем к ним, носочками шурша,

и в пол минуты с чалками отчалим,

и вновь гуляй, лети вперёд душа, ша.

Знакомо…

Мне одиночество приятно и знакомо…

Часы на стенке время стерегут

И не надеются, что завтра будет снова,

И в полночь они дальше побегут.

И книга на полу, увы, не верит,

Что я страниц, её, когда-нибудь коснусь,

Переверну одну, другую, как сумею…

И между строчек тайно просочусь.

В миры чужие, где возможно любят

Обычных женщин, необычных просто нет,

И, что не странно – сами в это верят,

Когда, я извиняясь, нежно лгут.

На ура…

Август месяц, последние дни…

Вот и звёзды померкли, тихо,

Рябь на воде не мешает утятам,

Спрятав клюв под крыло,

Думать… как же, вот, лето

Не простившись ушло,

Может быть возвернётся

Ведь ещё же тепло,

Только звёзды померкли

И в полях отцвело.

Нет, уже не вернётся, завтра месяц другой

Пёстрым делом займётся,

Он художник большой

И уже через пару, нерабочих недель,

По макушкам кустов пробежит акварель

Золотистая, красная, как призыв…

Ну, пора, собираться в дорогу

И лететь, кто куда, на ура, на ура.

Тоже

Он умер, умер, умер,

чтоб только не болтаться

среди возвышенных людей

и более того, чтоб не стесняться

своих несбыточных идей…

Его здесь нет, нет, нет,

но почему не стало

на свете лучше и почему никак

не соберётся белый цвет

без зелени цветущей.

Что изменилось – милость

не выела сердца, не снизошла,

чему дивиться…

она вне человека

жить просто не смогла.

Благодать

В России надо просто жить

И ничему не удивляться…

Под хлеб с селёдкой водку пить

И в русском мате содрогаться.

Он не обидный, он не злой,

Он действенен, без грубой силы,

Щелчок кнута над головой

Взбесившейся кобылы…

И снова тишь, да благодать

Над всей Россией, неприглядной,

И остаётся только ждать

Зимы – заснеженной, нежданной.

Боюсь…

Живу надеждою не знать…

К чему меня Господь готовит,

Боюсь, как должное принять,

Что Он на сердце мне положит.

Боюсь собой очароваться,

Что я единственный такой…

Душой способный возвышаться

Над бесконечной суетой.

А мне то надо, ближе к дому,

Встречать восходы у реки,

На стол ковригу, не солому

И чтоб не сдохнуть от тоски.

И понимать всегда, что рядом,

По жизни всей идёшь и Ты,

И поправляешь меня взглядом,

С неведомой мне высоты.

Три кратно…

Ни в эту ночь,

Ни в следующую, точно,

Ты не придёшь

Мне сколь-нибудь помочь

И зная это, уезжаю срочно,

Чтоб сердца боль

Три кратно превозмочь.

Мне всё равно

Кто будет город строить,

Кто замостит

Все улицы камнём,

Кто на аллее нашей, сможет,

Три слова верных

Вытравить огнём.

Я выпадаю из твоей колоды,

Не в масть пришедшим,

Рыжим королём,

Без всякого желания кроссворды

Твои решать

Средь ночи, с фонарём.

Гладь

Когда на розовую гладь воды

Ложится солнце брюхом красным,

То всё живое просит тишины

И тех, кто с этим несогласный.

Кто только лишь готовится занять

Места свободные в конвейере природы

И не желает тихо созерцать,

Как из-под носа цель уходит…

Но в том, великом состоянии

Является иная благодать…

В повисшем равновесии, в молчание

Себя пытаясь заново понять.

Сей час…

О, если бы сей час…

да в переулке где мы жили,

ты встретила меня,

то мы бы славно закружили.

Мы б не пошли, уже, в кино

и даже на последний ряд,

мне было бы не до того…

кто там, кого, за мягкий зад.

Я б сочинил такую ласку…

что ты бы сразу поняла

в какую, вдруг, попала сказку,