Алексей Михайлов - Из жизни Олимпийских богов. Зевсиды

Видеть Ареса в гостях – очень радостно мне!»

93

Смело за двери ступил бог войны и раздоров,

И положил осторожно доспехи на пол,

Вскоре узнала Киприда неистовый норов,

И как прекрасен любовник, когда полугол…

Больше не видели их на пирах пантеона —

Дело влюблённых не терпит назойливых глаз!

Только узрел это Гелий с высот небосклона

И рассказал всё Гефесту без лишних прикрас.

94

Выслушал весть Огневластец о низости брата,

В кузнице снова сокрылся на несколько дней —

Не велика для таланта супруги утрата,

Есть для богов неизбежность какая-то в ней!

В тихой беседе влюблённых о грозном тиране,

Молвила дева Аресу, любовью горя:

«Видеть в доспехах желаю властителя брани —

В них ты сияешь, любимый, сильней янтаря!»

95

Вмиг призадумался воин о крепком шеломе:

«В нём белокрылая птица выводит птенцов,

Маленьких, пухлых, возящихся в рыхлой соломе,

Будущих вестников почты, воздушных гонцов!»

«Хочешь увидеть в доспехах меня, Афродита?

Что ж, нам придётся на землю спуститься тогда!» —

Очи любовника стали сочней лазурита —

Там, у подножья Олимпа, есть лад и вражда!»

96

Вмиг оказались они у реки говорливой:

«Вот, Афродита, смотри, там за толстым стволом

Я поместил обиталище птицы пугливой,

Коим служил для пернатой мой верный шелом!»

Бог протянул к золочёному шлему десницу,

Чтоб показать это диво любимой своей,

И над собой вдруг узрел белоснежную птицу,

Птахе промолвил: «Садись же на руку смелей!»

97

И на ладонь опустилась она осторожно,

Голову в сторону лишь повернула слегка

И посмотрела на бога сражений тревожно —

Не причинит ли вреда ей Ареса рука.

«Где же потомство твоё, покажи мне, пичужка?»

Сразу на ветки с небес опустились птенцы.

«Вот, Афродита, тебе дорогая подружка,

А вместе с ней голубята – богини гонцы!»

98

Вмиг протянула Киприда голубке ладони,

Перелетела пернатая сразу туда.

Молвила ей титанида в невольном поклоне:

«Символом мира ты будешь теперь навсегда!»

Сели птенцы на прекрасные плечи Киприды,

Так и вернулись влюблённые в дивный чертог,

Снова на ложе взошли во дворце титаниды…

Но преподал обозлённый Гефест им урок!

99

Ночь опустилась, как лебедь на воды Стимфала,

Страстные крики неслись по покоям дворца,

И показалось влюблённым, что ночи им мало,

Только препоной любви стала сеть кузнеца.

Вмиг закрутилась Киприда упругою змейкой,

Тщетно Арес разрывал невесомую сеть,

Та оказалась и прочной, и с мелкой ячейкой,

Да и металлом была не какая-то медь.

100

Вскоре Гефест обозлённый ворвался со «свитой»,

Он поглядеть на измену собрал пантеон,

Видели все, как Арес возлежал с Афродитой,

Стали смешки раздаваться с различных сторон.

«Для настоящей любви не страшны даже сети. —

Молвил Гефесту с упрёком Сияющий Феб. —

В счастье семейном расти будут любящих дети,

Страстное чувство у смертных дороже, чем хлеб!»

101

«Он разрушает семью! – закричала Паллада. —

Из-за таких, как Арес, много дев холостых!»

А Посейдон произнёс: «Сеть – любви не преграда!

Кажется, сам виноват мастер дел золотых!»

Тут же узрел Зевс улыбку ликующей Геры:

«Буйный наследник – не промах в любовных делах!

Вижу, супруга, привить сыну честь и манеры

Было трудней, чем летать на павлиньих крылах!»

103

«Ты на себя посмотри, любодей венценосный!

Сколь соблазнил ты невинных и нежных невест?»

«Первая брачная ночь – вот поступок мой злостный…

Освобождай от сетей их скорее, Гефест!»

«Нет, Властелин, им прекрасно вдвоём и под сеткой,

Пусть отдохнёт Ойкумена теперь от войны!»

Царь же ответил на дерзость насмешкою меткой:

«Мужу важнее война иль измена жены?»

104

Вышли мужчины из зала, явив Зевсу спины,

И удалились царица с сестрой из дворца,

Но прозвучали слова справедливой Афины:

«Зевс, накажи ты постельных боёв храбреца!»

«Боги не выше любви, дорогая Паллада,

Эрос – Эребу и Тартару с Нюктой родня!

Ты, к сожаленью, не знаешь, что значит услада…

Ради любви наказать? Не заставишь меня!»

105

И обратился к Гефесту Властитель спокойно:

«Выпусти их из сетей, златорукий Зевсид!

Знаем мы оба, твой брат поступил недостойно,

Только свободы желает Аресу Аид!

Будет теперь в Ойкумене кровавая рубка,