Алексей Кащеев - восемнадцать плюс

просто и сравнительно безопасно

проведем очень беглый опрос

та ли это страна? не она
тот ли это народ? не тот

хочешь тут жить до скончания лет? нет
чуешь, что скоро настанет пизда? да

так говорят самые достойные лица
с ними трудно не согласиться

история преподала нам много уроков
важно не где а как и зачем ты жил
помнишь что об этом сказал Набоков?
я тоже не помню но что-то же он говорил

вот и я беспокоюсь что завтра будет со мною
но гораздо сильнее меня беспокоит иное

с детства ко мне прилетает какая-то птица
то ли лазоревка то ли такая синица
с желтыми крыльями синим пятном на голове
летом она поджидает меня в траве
зимой сидит на веточке возле окна
я не могу понять для чего она
не поет не ищет себе подружки
не подлетает к кормушке
не стучит в окошко
не боится соседской кошки
не стареет хотя мне уже под тридцать
в общем ведет себя не так как положено птице

это не пошлый журавль с крыши сельпо
это не ворон Эдгара Аллана По
это что-то другое я точно знаю
меня беспокоит почему она прилетает

словом либо
я слишком сентиментален
к запаху цвету звуку
либо пока
недостаточно сильно
мне заломили руку

в тот год мы жили очень бедно
едва сводя концы с концами
не ели мяса мы совсем
а помидоры с огурцами
соседка с дачи привозила
не то Любовь не то Людмила

теперь я много больше ем

теперь я ем такие штуки
не снились в девяносто первом
все эти стейки эти суши
и эта пицца
ты послушай
я думал «птица» а не «пицца»
о суши я совсем не знал
а ныне ем и то и это
и в ресторане
ты послушай
мне сливки мальчик подавал
и чаевые без проблем
я оставлял ему в стакане

теперь я много больше ем
жужжали мухи птицы пели
и оседлав свои качели
я ждал что мама принесет
ну да конечно принесет
душистой жесткой карамели

сосал я эту карамель
и грани кислые во рту
напоминали мне апрель
где я тебя похороню

я знал что это барбарис
и он растаявший во рту
символизировал все то
что я позднее обрету

вошь платяная и вошь лобковая
ждали меня в поликлинике детской
вошь платяная была суровая
лобковая вошь мне казалась мерзкой

мы приходили в начале девятого
не было в холле тогда ни души
было на стенках много плакатов
однако меня привлекали вши

тиф убивает гласили плакаты
Боже спаси нас сирых убогих
не столько от пули тюрьмы и разврата
сколько от этих членистоногих

лобковая вошь была толстая злая
я полагал что она беременна
также я видел что вошь платяная
в профиль напоминает Ленина

мама со лба вытирала пот
были медсестры со мною злы
докторша шпателем лазила в рот
слушала щупала лимфоузлы

все позабылось такая история
докторша вышла на пенсию вскоре
мамы не стало как десять лет
и поликлиники больше нет

жизнь позабылась такая-сякая
иммунитет победил смерть
тело росло и ангиной страдая
выросло и перестало болеть

но вместе со мною по жизни шагая
снятся и нынче в кошмарах моих
вошь лобковая вошь платяная
ангелы смерти несущие тиф

четыре пятых моей жизни
прожито в забытьи
в основном я спал или ел
делал вид что читаю
или пишу статьи

детство я вовсе почти забыл
в четвертом классе мечтал о соседке по парте
ежегодно мечтал об июне в марте
в девятом классе помню сильно простыл

в самом деле
что нам движение зим и лет
в наших широтах Солнце живет в темнице
каждый день ожидаешь в пробке зеленый свет
скоро ли он загорится

он загорится ждать остается недолго
слышишь – сигналят опять и опять
что у меня можно отнять
кроме любви и долга?
как хорошо что ничего не отнять

я заметил еще в конце января
у соседки живущей снизу
близорукой женщины без бровей
за окном с прогнившим карнизом

непонятной женщины средних лет
неизвестно какого имени
носившей осенью красный плащ
а зимой пальто темно-синее