Полина Аширова - Утро вечера веселее

Вечера, вот те крест, глупее, ведь не ведают, что творят
Из безрадостных эпилогов полоумные состоят
Утро вечера веселее: нет диктаторов темноты!
Я бы снова дала те крест свой, да закончились уж кресты

Включи гирлянду – будет свет
Да будет свет!
О, как корпел светодиод!
Да будет плод
Его стараний в той искре —
Его сестре,
Едва мерцающей во тьме
Потухшей мне
Кричи, искра, кричи вослед!
Да будет свет!

Я художник, а значит, живое любить – мой долг,
Помалее ваятель шик заграбастать себе не мог
И берёт меня диво о смертных живущих лиардный час:
Лепка мимики, шлейф культур, колоритность рас…

Пух волос, недовольством собой изнурённый пресс,
Лисий взгляд, рыжина бровей, заунывный миндаль-разрез,
Фейерверки характеров, милости судеб и разность рас:
Восторгалась живыми смертными вечность раз

С добрым утром, любимое тело!
Просыпайся, вставай; опустело
В нём пристанище снов и загвоздок
Нет скромняг в нём и нет вертихвосток
Заряжайся, обмякшее тело,
Ты всесильем до края-предела,
Проведи по сплетенью ладонью,
О великом помысли спросонья
И вставай с той ноги, моё тело!
Ожидает масштабное дело
Нас с тобой в новом дне; поднимайся
И всесильным всегда оставайся

Бирюзовые трубопроводы
Обвивают меловые трубки
И прозрачной слюдой твои годы
Застревают в дермальной скорлупке

Сжать кулак, чтоб четыре фисташки
Показались? Чудесны морщинки,
Заусенцы, порезы, мурашки
Мирозданческой микропесчинки

Изобилие угольных точек
Расселилось по разным кварталам
И, как умная книжная строчка,
Магнетизмом оно обладало

Застеклённые кончики трубок,
Лабиринты в слюде чуткой дермы…
Как же, стан мой, ты нежен и хрупок,
Как, телесная сущность, ты бренна!..

Бессильна камера, велика только радужка
В дрожаниях трабекул [3] Трабекулы, трабекулярная сеть – сетчатое соединительное образование, которое соединяет ресничный край радужки с краем задней поверхности роговицы. Лакуны, наряду с криптами, являются углублениями, располагающимися между трабекулами (Википедия). и лакун
Лелея тленное, как внуков любит бабушка,
Перстом крестя в рождественский канун,

Являет кадрами в растворе проявителя
Наивность и этапов новизну
Не надо сетовать, что снимки на любителя,
Не ной про примитив и кривизну,

Пускай и ранее нам юность эфемерная
Всю трезвенность пыталась усыпить,
Готовься, шаткая, покамест маловерная,
Протаптывать водицу, а не пить

Пусть вымывается нужное русло
Скорым потоком искусства!
Снова, как прежде, с пилою и стуслом,
Катимся с видного спуска

Всё, как и раньше: ни в жизнь не догнать нас,
Илом измазана срочность —
Это на деле успела сказаться
Жуткость проверки на прочность

Пусть запасаются пряным терпением
Спешные ритмы искусства!
Шибко податливы стали лечению
Бремя, бессилье и усталь

Чувствования стали дурные
Наждаком обернулась кровать
Нас, конечно же, будут читать!
Потерпите недолго, родные

Захудалых столетий изыски
Как молочные зубы – шатать!
Постоим, как креплёные виски:
Нас, естественно, будут читать

Сто двенадцатый… старые внуки…
Синтепоновой станет кровать
И пропавшие без вести руки
Посоветуют, что почитать

Разлетелись перья снега на балконе,
Раскрошились белосахарным печеньем
Вы уносите в чулочном нас капроне
По течению:
По-январски хладнокровную воронку
Для двуногих жуть как бережно хранили
Отойдите же, любезные, в сторонку:
Лахта-шпилем
Скорлупу нам перья снега раздробили
И желток на небо выплыл сопленосый
Так и светит нам, донельзя прихотливым
Альбиносам