Владимир Алейников - Звучащий свет

Потому он в себе и несёт
Всё, что в песнях продлится чудесных,
Всё, что сызнова душу спасёт
Во пределах земных и небесных.

Глаза приподняв непрошенно,
Стоишь до своей поры,
Где в самую глушь заброшены
Взъерошенные дворы.

Увенчан листвой редеющей,
Стоишь, не смыкая век,
Покой прозревая реющий
Над сонным слияньем рек.

Фонарь приподняв над бездною,
Стоишь в тишине ночной,
Поддержанный твердью честною
На шаткой тропе земной.

Всё то, что давно предсказано,
Пронизано до корней
Присутствием горним разума —
И чуешь его верней.

И кто-то с тобой беседует,
Звезду в небесах подняв, —
И что-то отсюда следует,
И знаешь, что сердцем прав.

Рассеяны в мире зёрнами
Все те, кто к тебе добры, —
И травами скрыты сорными
Отравленные пиры.

Засыпаны щели домыслов
Растений пыльцой сухой,
Привычность побочных промыслов
Гнилою полна трухой.

И рот не криви из прошлого
Среди потайных щедрот —
От зол толкованья пошлого
К истокам запрятан код.

Распознать знакомое струенье —
Созиданье? – нет, сердцебиенье,
Прорицанье, рвение, забвенье,
Состраданье, – вот она, зима!
Серебренье, веянье, порханье,
Привыканье, тленье, придыханье,
Пониманье, жженье, полыханье,
Тайники, задворки, закрома.

Ну-ка вынем джинна из бутылки,
Поскребём растерянно в затылке,
Золотые времени ухмылки
Превратим в песчинки, – полетим
В никуда, – с волшебными часами
Заодно – и даже с небесами
Не в родстве ли? – может, с чудесами
Всё, что проще, видеть захотим.

Не затем я гибнул, воскресая,
Чтобы мгла куражилась косая
Над землёю, – столькое спасая,
Обрести пристанище в тиши
Помогло мне всё, что было близким,
Что высоким было или низким,
Было с ростом связано и риском —
Вот и стало памятью души.

Пространства укор и упрямства урок,
Азы злополучные яви,
Которой разруха, наверно, не впрок, —
И спорить мы, видимо, вправе.

И вновь на Восток потянулись мосты,
В степях зазвенели оковы,
Но древние реки давно не чисты,
Моря до сих пор нездоровы.

И негде, пожалуй, коней напоить
Безумцам, что жаждут упорно
Громаду страны на куски раскроить
И распрей раскаливать горны.

Отрава и травля, разъевшие кровь,
Солей отложенья густые,
Наветы и страхи, не вхожие в новь,
При нас – да и мы не святые.

И мы в этой гуще всеобщей росли.
В клетях этих жили и норах,
И спали вполглаза мы – так, чтоб вдали
Малейший почувствовать шорох.

Мы ткани единой частицы, увы,
Мы груды песчаной крупицы —
И рыбу эпохи нам есть с головы
Непросто, – и где причаститься

К желанному свету? – и долго ли ждать
Спасительной сени покрова,
Небесной защиты? – и где благодать,
И с верою – Божие Слово?

И снова – на юг, в киммерийскую тишь,
Где дышится глубже, вольнее,
Где пристальней, может, сквозь годы глядишь
И чувствуешь время вернее.

К вечеру потеплело,
Снег отсырел, разбух,
В душу мою и в тело
Вешний пробрался дух.

Рано, конечно, рано —
Долго ещё зиме
Тешиться самозвано,
Холод держа в уме.

Вот и хрустит дорожка,
Под фонарём блестя, —
В то, что глядит в окошко,
Вслушайся не шутя.

То ли в пустынном взоре
Музыки искра есть,
То ли с востока, с моря,
Ждать мне благую весть.

Кто мне сегодня скажет,
Что меня завтра ждёт?
Всё, что с ушедшим свяжет,
Больше огнём не жжёт.

Кто меня завтра встретит
На берегу морском?
Тает свеча, но светит,
В доме таясь людском.

Своя интонация, знаю,
И голос, конечно же, свой,
И доля, понятно, земная —
Но что же ведёт за собой?

И кто-то шепнёт ненароком
О чём-то – наверно, о том,
Что время – вон там, за порогом,
И скручено вправду жгутом,

Что время – вот здесь и повсюду
Присутствует, верует, ждёт
Причастности подлинной к чуду
От всех, чьё участье грядёт