Елена Лесная-Лыжина: Всем любимым посвящаю

Наверно, мы увидимся не скоро,
Степей раздольных оренбургский край.
Меня уносит прочь товарник скорый,
Забудь и ласково по имени не называй.
Деревья в приуральских рощах скоро
Обронят золотистую листву.
Пока осенняя пора с зимою спорит,
Любовный узел в волосы вплету.
Шагов манящих шорох листопадный
Расскажет мне про мимолетность встреч.
И воздух, свежестью маня, отрадой
Тебя прикажет на века сберечь.

Настанет миг – и я скажу,
Что жизнь свою великолепно
Я прожила.
Я слишком много чувствовала и любила,
Не строила карьеры, не спешила
Других колоть.
Я музыку любила
И видела цвета в оттенках.
Лишь шорох листопада
и весна пьянящая
меня манила бесприютной чистотой.
И люди слишком мудрые
Хранили мой очаг,
Который глупою рукой
Студеною водой залить спешила,
Пытаясь охладить безумный лоб.
А по аллее вечности старик бредет
В ободранных лохмотьях,
Я в нем себя узнаю.
Всей немотой своею заклинаю,
Тебе кричу: «Постой!»
Хотя бы потому, что воздух свежий
Вдыхаю я всей глубиной души.
Хотя бы потому.

Многих нет, а я продолжаю жить.
Мне нужно помянуть погибших,
Чтоб не болела сильно голова
В воспоминаньях дней прошедших,
Где я была так неправа.
Они, высокие и стройные,
Идут к распятию, спеша,
Нелепых случаев достойные,
И я стреляю чуть дыша.
В глазах их, небом яснооких,
Ожогов страшных и ножей
Сочится в ранах кровь глубоких…
Туда идут, где нету светлых дней.
Наверно, лебединой стаей белою
Со снегом в вьюжном январе
Сменяю клапан на дыханье верою,
Но не вернуть их больше мне.

Тростинкой василькового шурша,
Ушла пора цветения весны,
И лето тихими шагами
В воде бутоны лилий разбросало.
Вновь в тихие часы раздумий полуночных
Скамейки в парке зажигают свечи,
Мои молитвы говорят о настоящем,
Слова воркуют о любви к тебе,
Ведь запахи манящие пьянят не зря,
А к прошлому летающих качелей
Заводят ливнями разлуку на капели,
Шурша на заводях опавшею листвой.
Про компас верности на маяках
Слагаются легенды в книгах,
А мы не можем, как всегда,
Сложить три слова в этом сквере,
Где на песках забвений древностей
Друг для друга нежностью поя,
Слагаются бессонные десятилетия.

Весенняя пора цветенья лепестков
Раскрыла соты для безмерности
В томленье. И, как обычно, из оков
Победных звонков вечной грешности,
Несбывшихся желаний и знамений,
Мой звездочет нарисовал Вселенной путь,
Орфей разбил оковы трех значений,
Но лиры тонкости кружавчатая грусть
Увидела в тебе земное откровенье
Любовной нежности. Из уст в уста
Передавались песни новые, легенды,
Что жизнь легка, и эта суть грустна…
Преодоленной краткости младые ленты
На пальцы надевают строчек кольца,
Вновь для меня диктуют
Нужные слова, я забываю ад
И продолжаю жить с дыханьем
В дуновеньях вечности.

Я дышала тонкостью своей,
Тростинка слез соленых на ветру
Волос ожесточенности, с кроватей
Срывалось прошлое гомонить поутру.

Ты раскрывал мне тайные миры,
Ведомых прелестей каштановые злаки,
Седое с пепельным, пожалуйста, бери
В своей арсенал убоповскй атаки.

Моё ж не тронь, прочь руки убери,
Разбитый детством черным герб лелею,
Упавшей каплей молока с грудей вотри,
Незрелых маков памяти жалея.

Централ останется центральным,
Ну и пусть. Нам поздно рассуждать
О том, что сбылось. Парадным
Входом обернется грусть – не сберегли
Своих судеб шальную обветшалость.

Моих стихов соломенная грусть
Накапала в листы – и разбежалась
По юности голодным мирáжами и пусть
На камень путеводный намоталась.

Судьба, что грешным витражом
Вошла по-шмидтовски в те сенцы
Христовым лицедейством, как ножом
И лживостью родства из детства.