Александр Нартов - Миф о женщине

Ты как птица паришь городская,
Восхищая рассвет на лету.
Лишь во сне, стаю дел отпуская,
Окунаешься в нашу мечту.

Я не знаю – уныла, ярка ли
Ночь, рассыпанная по стеклу,
Но я видел, насколько зеркален
Бьющий в нашей мечте страсти ключ.

Ведь знаю – я в мечте не одинок,
И, вспоминая прежних снов осколки,
Из поцелуев собранный венок
Позволь одеть на водопады чёлки,

Чтоб ты вернулась в звёздный хоровод,
Где страсть нальёт нам бармен круглолицый,
Чтоб помнила, как ночь шуршит травой,
Когда кружиться будешь в буднях птицей.

Там полей тонкий ветер так ласков,
Млечный Путь грани времени стёр,
А Медведицы Малой на нас ковш
Всё плескал вязкий звёздный ликёр.

Я его пил из алых соцветий
Приоткрытых и чуть скользких уст;
Уносил вдоль Вселенной нас ветер
Сквозь цикад шумно-дьявольский хруст.

А потом меж созвездий зажжённых
Пили страсти своей мёды вновь
За героев легенд и за жён их,
Тех, что музами стали давно…

…Но уже стебли трав горят с края
Скучных окон, глядящих вослед.
Снова птица парит городская,
На лету украшая рассвет…

Бархатных сумерек россыпь
Тронула города шаль.
Это случайная роспись
Серого карандаша.

Сумерки вырвали контур,
Словно в театре теней,
Но от толпы серо-звонкой
Стало мгновенно темней.

Вечер автограф волнисто,
Плавно черкнул на портрет.
Что вашим локонам снится?
Что снится волнам кудрей?

Волнам в космической дымке…
В шёлке её седины
Как на загадочном снимке
Вечность и грусть сведены.

Фон городского эскиза
Тёплый закат штриховал.
Как он красиво искрится
У завитка тихого!

Как он красиво играет,
В нём тень упала от нот,
К вашим стопам собирает
Лёгких ветров полотно.

Сумерки всё осторожней
Плыли по краю листка.
Вечер – поэт и художник
Новых строк краски плескал.

И набросал новый контур
Он для закатных кистей —
Вас, как святую икону,
Только точней и честней.

К вечеру нету претензий,
Всё-таки он неспроста
Бросил зари алый вензель
В гул городского холста.

И в складках облачной юбки,
Будто бы в сотне зеркал,
Он так игриво и юрко
У ваших ног замерцал.

Ночи устало порхали
В отблеске звёздных плеяд
И дополняли штрихами
Незабываемый взгляд.

Ночи, безумные ночи!
Их не прогнать, не стереть,
Станет от них только чётче
Ваш идеальный портрет.

Достал из шкафа старые альбомы.
Там бабка наша и ещё сержантом дед.
Да снимку здесь полсотни лет любому!
Вдруг выпал, как посланье силуэт.

Так аристократично-грациозен
В немногословной строгой тьме чернил.
Кого в такой, слегка смущённой позе
Неведомый художник очертил?

Плескалась чёлка ровным полукругом,
Стекая к переносице волной
И разбивалась без цветов, без звука
О взор, невидный нам, но, видимо, хмельной.

Чуть вздёрнут носик озорной игриво.
С любовью писано – всё это выдаёт.
Ни чёрточки неправильно и криво,
Перо так мягко по холсту плывёт

В ущелье губ, наверно очень робких,
Умеющих шептать так горячо,
Сводя с ума… Зной поцелуев кротких —
Кто с этих губ когда-то страсть прочёл?

Кто в них тонул безумно, безвозвратно,
Кто знал неповторимый шарм её волос,
Уложенных нехитро, аккуратно,
Кому их гладить в полночь довелось?

Таких вещей не вешают на стены,
В интимной наслаждаясь полутьме.
Как сильно могут изменить нас тени,
Как много могут рассказать суметь!

Штрихи простые, не сказав ни слова,
Ни даже цвета тусклый перелив
Из силуэта сказочно простого
В ночь в гармоничный сложатся мотив,

Оркестром сыгранный так складно, виртуозно,
На стане тишины сойдясь в куплет.
И снова смолкнет вечно грациозной
Прекрасной дамы юный силуэт.

Осенних листьев охру с тайной
Ночей свет молний опалит.
Легко в бокал его хрустальный
Плескает дождь вино палитр.

Как шут нашёл потеху дождик,
Резвясь с любовью всё пошлей.
…В уставшей комнате художник
Ловил воспоминаний шлейф —