Сергей Петров: Троя

В который раз, добиться не смогла,

Не удержала бег слепых событий,

Все предсказала, все произнесла,

Но Аполлон – жестокий небожитель.

Ведь этот дар – проклятье для нее,

Так сребролукий*«наградил» ту жрицу,

За то, что полюбил он так ее –

Неверующих видеть только лица.

О, если б в гневе отнял только дар,

Чтоб никогда не знала тайны спящей,

Отверженный нанес иной удар,

Теперь никто не верит в крик бредящей.

Какое счастье жить одним лишь днем,

Не прозревать, что уготовил рок,

Что толку в будущем и знании о нем,

Когда из прошлого не выучен урок.

И гонят на Приамов двор быков,

Вино и масло достают для пира,

Уж занялись плетением венков,

Из мирты, в честь любви и мира.

О горе всем, о, бедный Илион,*

Горит пред входом факел брачный,

Но, кто бы знал, чему послужит он,

Руины города вдруг осветились мрачно.

1.

Беда пришла к спартанскому царю,

Прокралась в дом под видом друга,

За речью хитрой не заметили змею.

Сбежала с вором царская супруга.

И тотчас Осса* разнеслась по городам,

Что Менелай уже с Агамемноном

В поездках собирают тут и там,

Желающих Приама скинуть с трона.

И многие откликнулись на зов,

Собрали войско, чтоб пойти на Трою,

Кто клятву дружбы дал, давно готов:

Аякс и Диамед, заслышав, рвутся к бою.

И до Итаки докатилась злая весть,

И вспомнил Одиссей беседу в тихой роще,

Вот, как любви пришла на смену месть,

И ветер брака грязное белье полощет.*

Теперь ему готовиться к войне,

Ведь клятву он давал, как и другие,

Внезапно вдруг, подумал о жене

И потеплели вмиг глаза живые.

И, как признаться ей, что на войну,

Идти сражаться должен за Елену,

Что пожинает он чужую лишь вину,

Долг дружбы наказать велит измену.

И он, собравшись духом, все сказал,

И Пенелопа, зарыдав, в слезах, и гневе:

«О клятве говоришь, ты помнишь этот зал,

Когда твой сын гулял еще во чреве?

Не здесь ли ты другую клятву дал

И обещал оставить щит у двери,

Какое тебе дело, кто сбежал,

Чужую боль своею не измерить»?

Так говорила Пенелопа, плача горько,

Но заключив жену в кольцо объятий,

Переносил ее нападки муж все стойко,

Все эти вести были так некстати.

Он обещал жене, придумать все, что можно,

Чтоб не идти в поход в угоду Менелаю.

Освободить себя, от клятвы будет сложно,

Афина здесь, могла б помочь, коль пожелает.

Услышав мужа речь, утешилась немного

И вскоре отошла в свои покои Пенелопа,

Но Одиссей идти за ней не стал, так много

Сделать было нужно, и по плечу похлопав

Эврибата ,* заданье дал ему такое:

«Как только первый луч Эос коснется

Скал прибрежных, тогда оставь в покое

Дела любые, пусть на холм взберется

Твой вестник, чтоб с утра там был он,

Следил за морем и когда корабль в гавань

Войдет, тотчас же с этой вестью вон

Назад бежит и трижды стукнет в ставень».

2.

На корабле, чье появленье Одиссея волновало,

Со свитой плыл Микенский царь и брат его из Спарты.

В их списке посещенья стран, одной Итаки не хватало

И кормчий изучал прибрежных острых мелей карты.

До этих пор везде встречали их цветами,

Иль бряцаньем мечей о медные щиты,

Не думали, что встретит их хлебами,

Итаки царь, и были гости не просты.

И зная Одиссея ум и хитрость,

С собою взяли двух мудрейших лиц,

Подобная нехитрая палитра,

Позволила б не пасть им сильно ниц.

Окинув хладным взглядом узкий остров,

К которому Триера* приближалась,

Агамемнон позволил слишком остро

Сказать, что он, ему внушает жалость,

Однако быстро возразил ему тут брат:

«О, да, Итака не богата, как Микены,

Но, каждый житель в ней, так горд и рад,

Что царь их Одиссей, и любят дома стены.

Тем временем корабль вошел в тихую гавань,

Где в глубине была пещера – грот Наяд

И счастливы гребцы, устав так долго плавать,

И долгожданной суше каждый был здесь рад.

Дорога в город средь маслин брала начало

И шла по кругу в гору по над морем,

До дома царского недолго до причала,

Был Одиссея дом высок, а двор просторен.

Однако же гостей здесь мало ждали,

Пахнуло в нос овином и скотом,

Стоять пред домом путники не стали

И чуть помявшись, все проникли в дом.

Над колыбелью Телемака вся в печали,

Склонилась мать, закрыв лицо руками,

Лишь головами скорбно путники качали,

Найти не в силах ключ к подобной драме.