Виктория Межецкая - Пламя хрустального сердца

Где любовь ты моя сердечная?
Где любовь ты моя неприкаянная?
Несомненная, тёплая, вечная,
На ночные признанья отчаянная?

Где ты ходишь, любовь мимолётная?
Аль по морю ли, синему небу ли?
В моём сердце погибла залётная,
Сладко-кислая, добрая невидаль.

Где ты мёрзнешь, любовь бесподобная?
В речке холода, зла, уязвимости…
Грызла сердце мне ревность злобная,
Доведёт что меня до решимости.

Как ты плачешь, любовь беспечная?
Покрываются розы синие…
Несомненная, долгая, млечная,
Где теперь потерять бессилие?

Мы правду с тобою узнаем,
Полночный разрушим покой.
На картах игральных гадаем
Под ведьминской чёрной луной.

Она наливается блеском,
Луна говорит нам: «отбой!»,
Но я повинуюсь лишь всплескам
Любви, что не даст мне покой.

И молча свой дар разливая,
По венам лишь ведьмина кровь.
На картах игральных гадая,
Брат, зелье чудно́е готовь.

Хотела увидеться с другом,
Но лишь поняла: влюблена…
А карты нас водят по кругу,
Прокля́тая ночью луна.

Осталось чуток до рассвета,
Свеча воском капает в пол.
Огнём моё сердце согрето,
Теперь и ты счастье обрёл.

Мне покой иногда так мил,
Иногда тишина не чужда.
Летний зной я в себе убил,
В моём сердце застыла зима…

Я вчера только был интровертом,
А сегодня уже не хочу.
Завтра буду болтать я с мольбертом,
А потом навсегда замолчу.

Я молчать не привык, но не в силах
Говорить и смеяться в толпе.
Я пишу, растворяясь в чернилах,
Отдаю свою душу тоске.

Я ходил по доске – тонкой, хрупкой,
И надеялся встретить себя.
Потянувшись к спасательным шлюпкам,
Я вдруг понял: а жизнь-то хрупка…

Жизнь хрупка, словно пыль на картинах,
Словно в ней поселилась тоска.
Утопают сердца в этих льдинах,
Утопают они навсегда…

Жесткость мира, что не знает счастья,
Прими мою любовь в извечный дар!
Возьми в свою ладонь моё запястье,
Отравленное болью тёмных чар.

Держи не смерть, держи своё забвенье!
Вдохнуть осталось сладко-горький яд…
Хотел прозреть хотя бы на мгновенье,
Но разум мой давно на крест распят.

Прозреть, понять, проститься и покинуть
Жестокий, злобный, полный боли мир!
Осталось в темноте зловещей сгинуть,
Ведь я – безликий… я теперь вампир.

Кровавых глаз, что утонули в мраке,
В моей душе остался корень зла!
Подобно дикой, бешеной собаке
Я разорву! Я разорву тебя!

Так рви же в клочья эти перья боли!
Кричи, стони и угрожай: убью!
Но для меня ведь нет страшнее доли,
Когда молчишь. А я тебя люблю!

И взгляд… он манит, манит поминутно!
И больше нет свирепой красоты.
Казалось я всё помню… помню смутно:
Твои ладони, в чьих пальцах цветы…

Мой печальный, печальный ангел,
Сердце чьё разрушалось тоскою,
Ты узнал о судьбе-бумеранге,
Сон твой вечный забыт тишиною.

Разве ль дело летать в поднебесье?
Стоит ли проклинать мрак ночами?
Жизнь и смерть не придут в равновесье,
Не всегда можно жить лишь мечтами.

Ангел мой, расскажи о печали
И поведай о боли своей.
Твои крылья когда-то летали:
Были ветра и крови мощней.