Михаил Гуцериев - Письмо души. Сборник стихов. Том I

Чувства станут светлой легендой,
Обессмертит преданье молва.
Век несметной любви – бессмертен.
Мы – душа одного естества.

До убийства себя доведу –
Не ищи других середин.
На прокрустово ложе взойду.
Мы похожи – один в один.

Зима намедни мягкотела,
Нет снега, не метут метели.
Под бледным солнцем оголтело
Бегут никчёмные недели.

Во сне приходят в очертаньях
Эскизы ведомой тревоги,
Отверженных надежд рыданья,
Взахлёб ревущих мифологий.

В рутине ничего не срочно,
Я отпустил давно поводья.
Минута новая воочью
Мне кажется, что не сегодня.

Я верю в пламя близнецово,
Начало разных патологий,
Где сумасшествие – основа
Божественной любви немногих.

Весьма некстати озаренье,
Слова без мимики летальны.
Кидаю горечи в сомненье
И попадаю в мир буквальный.

Память ходит назад без следов,
Невозможно любовь обмануть.
Среди сотен чужих голосов
Дай послушать судьбу пять минут.

На обочине ржавых, покоцанных дней,
Где глаза обретают реальность,
Память справную чувства возносят тучней,
Обвиняя беспомощно крайность.

На окраине, в сонмище, руки взахлёб,
Связки грубостью голос терзают.
Кроет матом, дерётся кривой диалог,
И слова языком отравляют.

Не прощают обиды ошибки других,
Осуждают иные с пристрастьем,
Оскорбляют чужих, не своих, затаив
Месть коварную, мерят несчастьем.

На обочине в ухо слова на «изволь».
У собратьев надежда на жалость.
Говоря о другом, говорят «никакой»
И невзгоды ругают за жадность.

На обочине жизни поют нараспев.
На окраине здравят убогих.
У концовки в конце – ядовитый абсцесс,
И проклятьем подводят итоги.

Перекрёстки в дороге похожи на крест.
На обочине место для многих.
Через день на погосте – скупой барельеф.
Люди думают: время для прочих.

Унижая, презрев, голосят наобум,
По ночам истязая промежность.
Губошлёпные песни во сне трубадур
Пишет, слёзно слагая про нежность.

Обижается память, итожа протест.
Слабость любит, ничком унижаясь.
Потакать за грудиной трусливый процесс,
Невзначай матерком восторгаясь.

На обочине славят народный фольклор,
Духовник – опосля на обедне.
Зависть любит ударить наотмашь, в упор,
Наждаком каждый раз, как последний.

О других, о родных говорят, о любом,
Возвеличив удачу легендой,
Восхваляют себя, и неважно, о чём…
На вопросы – ответы с наценкой.

На обочине день превращается в грязь,
Люди видят чуть дальше подбрюшья.
По линейке шеренгой в шеренги плодясь,
Разлагается совесть в удушье.

Перемат на крещендо – вульгарный рефрен.
Хамовитые фразы небрежны.
Честь на подлость меняют – заразный промен.
Прежде были – сегодня не прежде.

На обочине слабость успех боронит,
Утомлённое бремя лоснится.
Отстающие копят охапку обид
И боятся на шаг оступиться.

На забоке поближе вассалу – лакей.
Все похожи, но любят разниться.
Пафос знает откуда, чьих будет кровей,
Добавляя в судьбу небылицы.

Разбавляя негожее схожим дерьмом,
Неземное становится явью.
С двух сторон на обочине белым бельмом
Бедность дни озаряет печалью.

На могилах – реальные цифры про быль.
Люди любят повыше надгробье.
Однотравием пахнет колючий ковыль.
За спиной на погосте – злословье.

На обочине – время окольных затей.
Умиляется память в восторге.
Одинокий вердикт – как засохший репей.
Слёзы рваные катятся в скорби.

На обочине серая масса галдит,
Послухастей – томится в испуге.
Заглушить разум правды толпа норовит,
Близко любят неумного друга.