Юлия Борисова - О чём поёт твоя свирель. Стихи

Балы, красавицы, лакеи, юнкера,

Рассвет, дуэли, свист летящей пули.

Взволнованно качались веера:

– Ах, Александр, вас нагло обманули.

Когда от ревности в глазах темным-темно.

Когда вам честь всего, всего дороже,

Как глубоко у черной речки дно,

Но глубже в сердце потайное ложе.

Ах, как же много в нем запрятано страстей,

Любви и боли, боли все же больше,

Ах, Александр, без вас мир опустел.

Скорбим мы от Камчатки и до Польши.

Эпохи сын, такие были времена.

Смолчать поэту? Нет! Это не ваше!

Вам на беду красивая жена,

Когда сам царь искал любви Наташи.

Когда завистников что в улье целый рой,

Характер ваш не ангельский, но все же,

Вы жили, будто жизнь была игрой,

Стихи писали – так никто не сможет

Людей великих и талантливых удел:

Прийти на миг и вознестись вновь к Богу,

Но лучше так, чем быть никем нигде,

А нам так трудно понять ту эпоху.

А помнишь, сквозь трубу калейдоскопа

Мы составляли в детстве витражи,

Перед дождем тревожно ставень хлопал,

И низко стригли крыльями стрижи.

А сено спешно собирали в кучи:

Над дальним полем двигалась гроза.

И ласточкины гнезда из-под кручи

Смотрелись, как чудовища глаза.

Как пахло липой: густо, пряно, сладко.

Шуршал по крыше ливень до утра.

И плавала луна лягушкой в кадке,

Синели лужи, прямо средь двора.

Велосипед. Кричали: – " Грязно слишком!»

Но что там грязь, ведь в этом самый кайф.

Носилась стайка сельских ребятишек,

Пугая кур и злющего быка.

Как я любила яблоню над крышей,

Смотреть сквозь ветки, верить и мечтать.

А небо с крыши, хоть чуть-чуть, но ближе.

Ладонью можно, прыгнуть и достать.

Ты мне читал истории и сказки,

И я пугалась больше напоказ.

И в горку вёз свои, мои салазки,

Как всё же время изменило нас.

Мы стали старше, и циничней может.

Я этого уже не изменю.

Но я всё помню и ты помнишь тоже —

Я наше детство бережно храню.

На мосту один, под мостом второй,

Первый – господин, а второй – изгой.

Первый был богат, денег имел воз,

А второй ходил без пальто, был бос.

Первый видел мир, жизнь далеких стран,

А второй любил старенький баян,

С ним он был везде, пел, плясал, играл,