Александр Трешкур - О земле и пухе

на мольбы тополей молока им
дать немедленно дождик пошёл
собирайся дружок погуляем
нам с тобою и в дождь хорошо
мы налево пойдём и направо
отдавая природе должок
а вода что вода не отрава
не пугайся хвостатый божок

не дают и мы не просим
мы не просим но хотим
пробегают мимо росси
иисус и никодим
по земле бегут по небу
по деревьям и воде
жаря время будто репу
на большой сковороде

кто беспощадней матери? – отец.
а коль он бог – вдвойне, и станут глиной,
но без воды и пахарь, и боец,
и голодарь, и век не будет длинным
(да и зачем?) ни у кого из них…
сумевший насладиться подчиненьем,
ушёл в небытие последний стих,
но так и не избавился от лени

по дороге из ржевки в янино,
преисполнен любовью к ближнему,
ты, увидев инопланетянина,
с головы до ног оближешь его.
будет он без пальто и обуви,
будет ножик держать в кармане он,
но почувствовав понимание,
полюбить дурака попробует

строчку даст – закочевряжишься:
дескать, я и сам могу.
свет погасишь, спать уляжешься,
а на утро – ни гу-гу.
и зайдёшься не от боли ты –
от презрения к уму:
будто прожил жизнь и более
не обязан я ему

под облако подлез
твой господин израиль
и слёзы лил подлец
но не нарушил правил:
и замыслы – гурьбой
как отголоски чуда –
идя в последний бой
врагов простил иуда

столько горя было в тмине
что рыдали помидоры
страха не было в помине
и казалось воздух дорог.
круга не найдя в овале
заменили солнце братом
и сначала отставали
а потом пошли обратно

тот, кто явился в сон, заговорил
на райском языке, и он не понял
ни слова… стал из жёлтого берилл
зелёным, ветер ржал, молчали кони.
единственный, имевший имена
от них отрёкся. было жаль адама,
познавшего все сущности монад
после бутылки славного агдама

где-то на задворках ада
к рыбе тянется рука
только мы с тобою рады
и стакану молока
или супу на отваре
чечевицы молодой
здесь кругом такие твари
что нельзя играть с едой

ты хочешь правду знать? изволь:
мне не нужна чужая боль –
мне и своей хватает,
и эта местность ни к чему:
здесь комаров полно и мух,
отравлены вода и
земля, и время на двоих
дают одно – немного их

я люблю свою малую родину
и страну и планету люблю
но на ней всё печально устроено:
на обеде из тысячи блюд
скоро вынесут блюдо последнее
и закончится всё до поры
и тогда в небо лёгкое летнее
полетят голубые шары

пляшет кисть в руках еврея
из неведомой страны
пляшут царь дома деревья
перед богом все равны
что ж ты не поёшь мелхола
отчего не входишь в дом –
для того и нужен голос
чтобы эхом стать потом

неторопливы в умиранье нашем
мы далеки от будущего, даже
браним его порой с восторгом глядя
на мир былой: теперешние бляди
вчерашних злей и тяжелее хвори,
но торжествует завтрашнему вторя
сегодняшний поэт неоценный –
что он ионе что ему иона

он превращался в дом
и в доме этом (даром ли?)
с двухвостым жил котом
и песенками старыми
порою развлекал
собак заезжих с птицами:
кем будет он потом –
когда-нибудь приснится им

и лето глянет… белый жук
в окно не разжимая рук
войдёт и загрохочет гром,
земля хватая воду ртом
на волю выпустит червя
раба царя, и по бровям
ударит избегая глаз
весёлый бог – он любит нас