Сергей Евсин - Шпаги наголо! Приключения

2 ноября
В итоге новая задача
Теперь ― за «шпиками» следить.
– Вам, Дмитрий, выпала удача
Честь государства защитить!..
Но лишь умолкли разговоры,
На север двинулись шпионы…

Весь день скакал за ними Дмитрий,
Но всё ж усталость верх взяла:
Проспал полсуток как убитый ―
Удача здесь и подвела…
Пришлось ему неторопливо
Дальнейший курс свой намечать,
Искать следы нетерпеливо
И всё в округе примечать.
Ещё кружить на том же месте
И от отчаянья вопить
И чуть всю силу с волей вместе
В лесной глуши не схоронить.
Но спасовать герой не может:
В нём ― русский дух, и ныть негоже!..

***
Гнул ветер северные кроны ―
Трепал Архангельск ураган!..
Капрал в трактире «Три короны»
Свой опрокидывал стакан.
Он был два года как отчислен:
Мундир кадетский променял
Из-за любви большой и чистой
На те края, где прозябал …
В трактире было многолюдно,
Табачно-винный дух крепчал.
Капрал, отужинавши скудно,
Письмо приятеля читал:
«…Добился для тебя прощенья ―
Жди, Саша, с новым назначеньем!..»

В казарме мушкетёрской роты
Был общим каждого успех,
А все военные заботы
Делились поровну на всех.
И Александр поделился
С порога новостью своей;
До ночи с ротой веселился,
И главный тост был «За друзей!».
А вскоре прибыло начальство,
И был объявлен всем приказ,
Что планы Сашины на счастье
Нещадно зачеркнул зараз.
Пять суток дали им на сборы ―
Их ожидали Холмогоры…

***
А в Холмогорах зреют тучи,
Сжигает молодость острог.
А та надеется на случай,
Что не единожды помог!
Спадают волосы и тенью
Своею прячут грустный взгляд.
«…Коль император по рожденью,
Скажите, в чём я виноват?..»
Иван ― своё он имя знает,
Хоть под запретом и оно, ―
Тайник тихонько открывает,
Берёт записку из него…
И пусть в ней слов не разбирает ―
С надеждой сердце замирает!..

***
3 ноября
Рассолом жгучее похмелье
Бестужев лечит натощак,
И Юберкампфу 13 13 Юберкампф – с 1954 года личный секретарь канцлера А. П. Бестужева. в нетерпенье
Под нос он тычет свой кулак.
– Ах, Вильямс 14 14 Вильямс (Чарльз Ханбери Уильямс) – английский посол в России в 1755—1759 годах. , скупердяй проклятый,
Лишь половину отстегнул…
Тут секретарь, к дверям прижатый,
Ему записку протянул:
«Жду, милый канцлер, Вас к обеду ―
Сыграем в мушку иль в пикет 15 15 Мушка, пикет – карточные игры, популярные при дворе императрицы Елизаветы Петровны. …
Хочу Вас вызвать на беседу
И получить от Вас совет»
И подпись снизу словно мина:
«Всегда Ваш друг Екатерина»…

∞
Записки, письма, разговоры ―
Известий щедрая строка
Рекою льётся на просторы,
Мала она иль велика.
И в реку эту окунуться,
Чтоб подвести чужой итог,
Спешат, торопятся и рвутся
Все те, кто вписан в мой пролог,
А также новые герои,
Что проявить себя смогли,
И, без сомненья, те, чьи роли
Вниманье ваше не нашли.
На жизнь известие похоже:
С годами только лишь дороже…

4 ноября
Нагой и словно удивлённый,
Впустил княгиню Летний сад.
Её встречал уединённый
Замаскированный солдат:
– О Ваша милость, извините,
Вчера приехать к Вам не смог.
Открыто Вы мне не пишите —
Уж больно памятен Ваш слог.
– Но, Алексей Петрович, милый,
Я Вас о помощи молю!
Шувалов, этот шпик постылый,
Нещадно портит жизнь мою.
Поправил канцлер треуголку:
«Трещат все бабы без умо́лку…»

– Увы, великая княгиня,
Проти́в Шуваловых я пас.
Поморщилась Екатерина,
И слёзы брызнули из глаз.
– Но я слуга Ваш самый рьяный!
Мне б знать причину Ваших слёз…
– Ему грозил Петруша спьяну
И фигу тыкал прямо в нос…
Тот рассердился и ответил,
Что, мол, и царский есть острог!
С ухмылкой мне поклон отвесил
И тут же скрылся за порог.
Бестужев вдруг расцвёл в улыбке:
«Стервятник наш уж больно прыткий…»

***
Ползёт безликая карета
По бездорожью кое-как.
В ней граф Шувалов по сюжету,
Трясясь по кочкам, мыслит так:
«…Бестужев что-то затевает,
Европа хочет взять в полон.
Но канцлер нас не обыграет,
Не пошатнётся русский трон!
Таланты есть у нас, на счастье, ―
Должны Отечеству служить
И головы в часы ненастья,
Коль надо, за него сложить…»
Порою мысли так похожи
У патриота и вельможи.