Алексей Покотилов - Застеколье. Стихи

Остановись, замри, послушай —
Поёт, рокочет и звенит
Так, что вот-вот заложит уши,
Слепящий солнечный зенит.
Остановись, плечом расторгни
Союз упрёков с драмой поз.
Наши ступни – почти что корни
Страны журчания стрекоз.
Остановись, это не сцена,
Здесь нет дыхания чужих.
Ты – женщина и тем бесценна
Твоя отринутость от лжи.
Остановись, взгляни отсюда —
Ты часть всего, и вся во всём,
А я – особенное блюдо
На вздорном празднике твоём.
Остановись, до парохода
Не доберёшься, здесь – не брод;
Не угрожай своим уходом —
Не пристаёт здесь пароход.

Почти невидим и свободен,
Пока без жертвенных даров,
Я низко кланяюсь природе
За то, что крови дарит кров
В своей работе неуёмной,
В подкожной путаясь стране,
Пока сижу у мойр в Приёмной
На неприёмной стороне.
Почти свободен и невидим,
В осколках лунного клыка,
Надеюсь на ночной корриде,
Избегнуть участи быка.
Часы из суток выжимаю
И пью по каплям до минут,
Подобно в прошлом шалопаю,
В любви нашедшему приют.
Не обнаружен, не услышан,
Листву читая по слогам,
Я ветерком скользну по крыше,
По шторе и к твоим ногам
В своей немыслимой свободе,
С печатью лунной на виске —
Так полнолуние и водит
Меня на длинном поводке.

Ангел спикировал – кто-то спасён,
Непонимающий, как это вышло.
Поговорим за столом обо всём,
С тоста начнём – бестолково и пышно.
Ангел спикировал – это про нас,
Непонимающих, как это сталось.
Наше молчание – это сейчас
Так вздорожавшая малая малость.
Ангел спикировал – знать бы за что
И почему так для нас это важно.
Тост, как обычно совсем не про то,
Что прожитое – не груз, не поклажа.
Ангел спикировал – произошло,
И возвестил этот росчерк небесный,
Что без добра загибается зло,
Как океану не в силах быть пресным.
Ангел спикировал – наши тела
Вверчены в летний распаренный воздух.
С тоста начнём, весть от неба светла,
Чуть припозднилась,
но всё же – не поздно!

Во мне живёт звериный рык
В призывах шерстяного тона,
Кровь поднимая под кадык
В когтях извечного закона.
В тебе живёт иная тайна,
Хранительница очага.
И эта тайна не случайно
Всё заключает в берега.

Во мне живёт звериный зов
Причины вихревой и дикой,
Всегда незыблемых основ
Господства ярости и крика.
В тебе живёт иная сила,
Хранительница колдовства.
Ты в муках радостно носила
И носишь чудо рождества.

Во мне живёт звериный криз —
Невоплощённая свобода
От разлетающихся брызг
Из-под подошвы сумасброда.
В тебе живёт частичка страха,
Хранительница всех мужчин.
Ты любишь о себе поахать
В недолгом поиске причин.

Нет, Величайший программист,
Не дописал последний лист —
Такого в нас наворотил,
Что лучше б возвратил всё в ил
И сделал заново замес
С другими нами или без.

Ночные ветра
Суетливы и слепы,
Под вечер зачаты,
Сплетаются в спрут
И только с утра,
В невесомые склепы,
Себя запечатав,
До ночи замрут.
Влюбись в меня, власть
Полусумрака влаги
Густых перекрестий
Белёсых дорог,
Хочу я попасть
В твой блуждающий лагерь,
Усвоив без лести
Парящий урок.
Уже – имена,
А вчера ещё – люди,
Кочуют без крика
На кромках ветров.
Имён белизна,
Как орнамент на блюде,
Останется в бликах
Следами голов.
Смывает вдали
Чужестранные тени,
Макушкой засвета,
Кристальный изгиб:
Над телом Земли
Шум спешит к перемене —
Вползает планета
Под солнечный нимб.
Исчезнуть ничто
Не решится, не сможет
По собственной воле,
По воле чужой,
Покуда холстом
Муравьиных дорожек —
Вздыхать будет поле
Да ветер блажной.

Странноватая эпоха —
Рвань заплаток от кутюр;
Два притопа, три прихлопа —
Лиц картофельный фритюр,
Толкотня ночных тусовок,
С болтовнёй про красоту
Кандалов цветных кроссовок
И расплывшемся тату.
Где искать тебя, шальная?
Как узнать тебя в дыму?
Твоя жизнь давно двойная,
То ты там, а то в дому
Теплокожая вотрёшься
В кожу замерших картин.
Что душа твоя матрёшка
Знаю только я один.
Возвратишься, я закрою
Ставни, двери на замки,
Не внемля мольбам и вою,
Раздавлю себе виски
И пройдусь огнём по срубу,
Очищающим огнём —
Провались в него, голуба,
В нём призыв и радость в нём.
Постою на пепелище,