Комила Салиева - Девочка без зонта

Он снова сидел у своего коллеги в кабинете. Не осмелившись рассказать о том, что приходил к студентке домой, они говорили про расписание.

– Что ты думаешь про «Осенний бал?» – Начал профессор.

– Я люблю такое. Студентки сами приглашают танцевать, и иногда это получается довольно весело, одним словом- советую тебе пойти.

– Да уж нет, спасибо. Мне хватает внимания студентов.

– Мог бы и отвлечься. Я бы не бросил тебя, случись что-нибудь странное.

– Нет.

По пути домой он был немного подавлен. Всю ночь ему снилась Мила, и не только- ему снилась Она. Её присутствие во сне тревожило его весь день. Периодически он вспоминал моменты, которые врезались в него с особой болью. С ним всегда было так- когда случались какие-то просветы в жизни, они быстро гасли, тучи реальности нависали, и не давали спокойно жить.

«Какой ещё бал? Чтобы Мила крутилась возле меня, боясь пригласить? Смотрела весь вечер в надежде, которую мне нужно было пресечь ещё вчера? Хотя… Я был бы не против с ней потанцевать, но я легко могу покалечить ее хрупкое сердце. Бедная девушка- красивая и романтичная. Её романтика даже вдохновляет меня иногда, я бы всё отдал за возможность иметь такие „розовые очки“, но увы -это жизнь.»

Дома ему снова захотелось перечитать её стихи, он читал их, и подсознательно понимал, что скоро выучит.

«От страха и жизни жестокости

В безмолвии сентября.»

«В безмолвии сентября. Я бы даже сказал в оглушающем безмолвии, я тоже становлюсь романтиком?»

И он думал всё время. Много думал. В очередной раз, открыв диалог с ней, он не удержался, и написал:

– Доброй ночи, девочка без зонта.

***

С того момента, как профессор написал сообщение для Милы прошла неделя. Он очень сожалел о том, что это написал, и даже хотел стереть сообщение, но не успел. Желать ей доброй ночи, приходить к ней домой- все это лишнее, он не хотел этого делать, но хворост, который он подложил в костёр стремительной катастрофы разгорелся моментально.

Мила долго смотрела в монитор. Очень долго. Сначала не поверила, потом перепроверила источник сообщения, и, как обычно, расплакалась. Температура её снова повысилась, но теперь уже не из-за простуды.

Ещё один толчок в мир грёз. Ещё одна практически бессонная ночь.

Профессор был доволен собой в тот момент, когда отправил юной поэтессе сообщение, потому что ему нравилась эта игра, точнее, нравилось кем-то играть- если не играешь ты, играют тобой. С другой стороны, он понимал, к чему это всё приведёт, и совсем не хотел этого. Одни противоречия.

Вскоре, он сам заболел, и уже на следующий день взял больничный. Это было ему на руку- можно было отсрочить неизбежное. Её волнение на парах, эти взгляды- удивительно, ведь в него влюблялись студентки столько раз, но его это совсем не волновало. Мила сходила с ума всю неделю. Она вечно его искала по кабинетам, хотя их предупредила о его болезни женщина, которая заменяла его.

Мила писала ему в социальных сетях, узнавала о его здоровье, но он туда не заходил всё это время. Как будто просто сбежал, и всё из-за неё. Она приписала ему чувства к ней, которых на самом деле не было, и считала, что лишь она является героиней его жизни- его принцессой, его девочкой без зонта.

Профессор тоже сходил с ума- от одиночества и воспоминаний, которые убивали каждый день. Как проводит больничный человек, который расстался с любимой девушкой, с которой он делил свою душу пять лет, чувствуя истязающую тоску? Он не выходил из дома: Смотрел бесполезные сериалы, читал уже прочитанные им не раз книги, и очень редко отвечал на звонки. Профессор часто думал про Милу, но это его не спасало. Ему больше не хотелось ни приехать к ней, ни что-либо писать. В пятницу вечером он изрядно выпил; Профессор сел на диван, и просто смотрел перед собой, в его голову снова лезли фрагменты, связанные с ней. В каждой мысли на тот момент мелькала лишь Лия. Как бы он не старался увести этот поток куда-нибудь на работу- всё без толку, и он попытался вспомнить её черты лица. Темно-карие, прекрасные глаза- глаза, которые смотрят прямо в душу. Сколько раз она просыпалась рядом с ним, сколько раз он их уже видел, но каждый раз, как первый. И каждый раз этот цепляющий взгляд. А волосы? Каштановые, по плечи. Разве они ему когда-то нравились? Возможно. Он помнил запах шампуня, и то, как иногда поправлял ей выбивающие пряди волос за ухо. Не из нежности, а от раздражения; властное лицо с выделяющимися скулами. Всегда длинные ресницы, и часто он не понимал, когда они накрашены, а когда нет.