Шишкина О. Г. - Душа Православия. Книга номинантов одноименного конкурса 2022

– Откуда Вы всё это знаете? Ведь цари были давно? – изумился Максимка.

– Я же живу в этих краях, поэтому и знаю. А ты теперь посмотри на стрелку. Видишь? Что написано?

– Та – леж, – по складам прочитал Макс. – А там тоже цари были?

– И там тоже. А мы-то зачем едем? – спросил дядя Женя.

– Добывать родниковую воду? Бабушка сказала, что Вы расскажите о ней.

– Да? Что же ты хочешь знать?

– Как что? У нас же есть краны и дома, и на даче у Вас. Открой, и вода польется, а мы едем куда-то, как будто у нас воды нет.

– Ан, нет. Водичка эта непростая. Слово «талеж» и обозначает источник, родник. Вода поступает прямо из-под земли, то есть в том месте, где ты берёшь воду, бьёт из земных недр. Водичка очень чистая, целебная. Такая вода из крана не льётся. Родники не везде бьют. Вот люди и приезжают к родникам. Эта вода дарит энергию и очень полезна. Будешь пить родниковую воду – богатырем станешь, – засмеялся дядя Женя. – Ну, а теперь, пойдём, мы приехали. Этот родник называется святым источником преподобного Давида. Посмотри, Макс, как люди всё красиво обустроили. Построили часовню, купальню, везде дорожки. Летом всё в цветах, а над самим местом, где бьёт родник, находятся икона и краны, откуда можно набрать водички, попить, обмыть руки. Пойдёмте, наберём воды.

Максим с дедушкой и дядей Женей набрали полные канистры, пригубили ледяной родниковой, поставили в часовне свечки.

Обратно ехали весело, настроение у всех было хорошее. Дедушка рассказывал всякие занимательные истории, и никто не заметил, как показалась дача дяди Жени.

– Ну, вот и добытчики, – встретила с улыбкой тётя Валя. – Давайте быстрее мыть руки и за стол. Всё уже дымится.

Всем хотелось шутить, смеяться, как будто родниковая вода вселила не только энергию, а частичку добра и света.

– Дядя Женя, мы уезжаем, – сказал Максимка.

– Да, я уж знаю. И очень жалко, что вы отправляетесь в Москву, – грустно ответил дядя Женя. – Тут у нас красиво, легко дышится.

– Мне было очень интересно, когда Вы рассказывали обо всём, – проговорил Макс.

– А мне-то как было интересно с тобой! Приезжай, я буду очень рад. Ещё есть столько всего занимательного, о чём мы с тобой не поговорили, – сказал, улыбаясь, дядя Женя.

Погрузили вещи в багажник. Целовались, обнимались. И наконец уселись в машину, посылая воздушные поцелуи.

– Подождите! – Дядя Женя круто повернулся и побежал в дом, а через минуту он вышел, неся в руках бутыль с родниковой водой. – Вот, чуть не забыл. И ещё вот эта фотография с ружьём. Успели напечатать. Теперь ты можешь её показать своим друзьям.

– Спасибо, дядя Женя.

И Максимка ткнулся лицом в дублёнку дяде Жени. Снова стали прощаться. Рядом с тётей Валей и дядей Женей стояли на снегу два чёрных пса. Только глаза сверкали из-под чёлок. Но не было снегирей на рябине. Когда машина тронулась, все замахали руками, а собаки сорвались с места и помчались вдоль забора, разбрасывая лапами облака снега. Они добежали до конца забора, встали на задние лапы, опираясь на забор, и залаяли, говоря то ли «до свиданья», то ли «мы вас любим».

Максимка стоял на коленях на сидении и смотрел в заднее окно машины. Через минуту машина повернула за угол дороги, и пропало всё: и дядя Женя с тётей Валей, и собаки. Только слышался их лай, но и он вскоре растаял. Машина мчалась по укатанной снежной дороге. За окном темнело всё быстрей и быстрей. Рядом сидела бабушка, обнимая внука. Было тепло и грустно. Дни, полные всяких интересных открытий, закончились. Вода тихонько булькала в бутыли, которую обнимал Максимка. В руках его была фотография маленького человека с большим ружьём.

Максимке казалось, что он идёт по лесу с ружьём и с большими чёрными собаками. И он никого не боится, даже медведя, храпящего в берлоге. Вдруг зашелестели крылья птичек – это снегири сели на спинку кресла водителя. Максимка был счастлив. И тихо-тихо запели птички: «пили-пили, жью-жью-жью».

Бабушка у Матвея умерла ночью. В руках она сжимала свой нательный крестик. Она хотела передать его внуку, но не смогла. Она словно уснула навсегда. Матвей даже пытался ее разбудить. Он положил крестик в карман и пошел в поселковый совет. Там сердобольные женщины поохали-поахали. Посетовали на трудную жизнь и сочувственно обласкали взглядом сироту Матвея, которому недавно исполнилось пятнадцать лет. Они с бабушкой жили вдвоем. Мать умерла еще при родах. Отец где-то потерялся на просторах Севера. Четыре поколения родственников Матвея лежали здесь, на поселковом кладбище, куда он и отвез гроб с бабушкой в последний путь. Соседи помогли с могилкой. Помянули. Выпили за упокой. Матвей прослезился. Все, он – круглый сирота. Надо было исполнить последнюю волю бабушки. Она очень хотела, чтобы Матвей покрестился в церкви.