Шишкина О. Г. - Душа Православия. Книга номинантов одноименного конкурса 2022

Так и сама жизнь в браке – это дерзновенная проповедь о великой мечте. Чтобы в нашем мире жила – не умирала, не скудела, а торжествовала Любовь!

Затем с молодых снимают короны – венцы. Видимые венцы с головы снимаются, но небесные венцы Божественной благодати остаются на главах супругов на всю жизнь!

В заключение священник благословляет Матвея и Алену двумя иконами – Спасителя и Богородицы. Эти святые образа молодые забирают с собой, чтобы поставить иконы в своем доме. Перед ними будут совершаться домашние молитвы супругов, а после – их детей, внуков и правнуков.

Восторженные и счастливые, Матвей и Алена выходят из церкви. Небо светилось бирюзой. Птицы восторженно щебетали. Пахло свежей скошенной травой. Ветер волновался в березовых просторах. Над перелесками висела тонкая пыльцовая дымка. А в душах молодых сияла божественная благодать. Они создали свою малую церковь, которую благословил Господь. Они – муж и жена! Радость-то какая!

Свадьбу сыграли через неделю. Собрался весь поселок. Разрывалась гармошка. Бабушки тянули женские страдания. Пели все. Громко кричали: «Горько!». Свадьба была душещипательная. Громкая. Звучная. Матвей был на седьмом небе от счастья, а Алена снова превратилась в ангела. Теперь она была и женой, и ангелом одновременно. Народились у них два замечательных сына. И любили ее мальчишки играть с уже не молодой овечкой Моли.

Кто бы мог подумать, что решение квартирного вопроса кардинальным образом изменит мою судьбу и переместит меня в совершенно иную реальность! Воистину: неисповедимы пути Господни, господа!

Всё началось с того, что я поссорился с девушкой, а затем и с собственной матерью. Вернее, девушка бросила меня, потому что я так и не смог подарить ей квартиру на годовщину нашего знакомства. И тогда я, как ни прискорбно признаться в этом сейчас, бросил свою мать. Конечно, она была тут ни при чём, не ей же дарить квартиру моей девушке, когда у неё самой вообще квартиры никогда не заводилось, – мы жили в деревенском доме. Однако в итоге, оставив наш захолустный тёмный уголок, но не теряя надежды на светлое будущее, я перебрался в город.

В начале мне пришлось поработать курьером по доставке продуктов и пожить в «общаге» – убитой однокомнатной квартире на первом этаже в пригороде, снимаемой сразу всемером – мной и ещё шестью такими же, как и я, курьерами. Через год, устроившись водителем в службу такси, я смог накопить денег на аренду отдельной квартиры.

Надо сказать, квартира мне потребовалась срочно – я познакомился с Лейлой. Магически-очаровательная, черноглазая богиня с арабским именем, которое в переводе означает «Сумерки», или попросту «Ночь», она не без гордости позиционировала себя коренной горожанкой в 1001-м поколении и обитала с родителями как раз в престижном районе у женского православного монастыря. Конечно, брать штурмом Лейлу одновременно с её родителями и их квартирой в придачу я не отважился, поэтому решил снять студию поблизости, сразу с мебелью и ремонтом, чтобы не заморачиваться.

Однако в том районе ничего подходящего, кроме «двушки» на 13-м этаже, не нашлось. Квартира оказалась достаточно светлой, с прекрасным ремонтом, мебелью и бытовой техникой, но с одним… «тараканом»: на стенах повсюду вместо картин висели… иконы, и в договоре аренды указывалось, что снимать их со стен категорически запрещено.

Агент по недвижимости, милая блондинка студенческого возраста, заметив мой немой вопрос при прочтении договора, сказала, что квартира принадлежит тому самому, находящемуся рядом с домом, женскому монастырю.

– Да Вы не переживайте! Монашки же не пойдут проверять, сняли Вы иконы или нет! Главное, потом, когда соберётесь съезжать, повесьте их обратно!

…Вечером в день заезда, чтобы отметить не столько переселение, сколько начало очередного жизненного этапа, весь в мечтах о Лейле, я пригласил на «мальчишник» своих «продуктовых собратьев», ранее деливших со мной «общагу».

Уже за полночь, когда ребята засобирались домой и одевались в коридоре, один из них вдруг вскрикнул, уставившись на стену, и прошептал:

– Этот чувак на иконе пригрозил мне пальцем!

«Собратья» подняли несчастного на смех. Но я, взглянув на «пригрозившую» икону, замер в оцепенении – изображённый на ней Святой приложил палец к губам: «Тсс!!!»