Анатолий Шамов - Ночной звездопад. Любовная и философская лирика

В ночной тиши жив феномен души.

Плащ черный ночи у светлицы падал,

Когда я – полуночник, сочинял стихи.

Мир сказочный сошлись и мир душевный,

Сошлись на звёздной божеской стезе.

Моя рука тачала светлый слог духовный,

И виделись миры в ночной свече.

Ну, а лампада божья …всё светила,

Сквозь чувственную пытку шёл поэт.

Любовь, как сказка, и как неба сила,

Я пальцы девы целовал на этот свет.

Как сон, неопалим тот куст купины,

Блаженство с радостью, и это выбрал я,

И сладкий грех, где дева наливала вина,

Где радость сотворения и высокая стезя.

Над целым миром…

Над старым шкафом тикают часы,

Бегут куда-то, время отмеряя.

Осталось в прошлом всё, и ты прости,

Я нашу жизнь, что было, вспоминаю.

Храню твой шарфик, фото и ещё,

На видео поездку нашу к морю.

Лишь потеряв, мы судим: было хорошо,

И не сложить, бывает, цену горю.

Снег тополиный дворик устелил,

Как будто семь годков и не минали.

Я, как и ты, мечтой о счастье жил,

Что ждало нас тогда, мы глупые не знали.

Упало небо в тополиный снег,

Всё замерло тоскливой черной ночью.

Я водку пил, и стрелок безутешный бег

Мне нарезал ещё одну дорогу Божию.

Не понимает обыватель строчки, ничего,

Для тонкости искусства – нет убытка.

Не осуждаю, но не понимаю часто одного,

Как можно быть счастливым от избытка.

Бытие- его сознание отражает на делах,

Не запретишь прекрасным… восхищаться.

Мир держится, как на святых, так на жлобах,

Гордыня прёт, снобизм, то хочется расстаться.

Не конфликтую, не враждую – смысла нет,

Когда увидел ограниченность такой натуры.

Дидактика бессильна что-то изменить,

А по невежеству себя лишают счастья люди.

Не понимаю мелких душ, придуманных оков,

Лишающих себя гармоний, также, не приемлю.

Искусства тонкость, тонкости стиха, любовь,

Я знаю, не оставят в веке этом нашу Землю.

Ты, то зовёшь, то снова прогоняешь,

То любишь горячо, то предаёшь.

Не хочешь видеть, горячо желаешь,

В душе, то – правда, то святая ложь.

Уста то лёд, а то желанный пламень,

Глаза порой блестят, порой грустны.

Всё субъективно, только вечно манит

Твой взгляд, друг другу мы нужны.

Порой смеёшься, а порою плачешь,

О чём ты плачешь и о чём твой смех.

Я знаю, мне о том ты не расскажешь,

Простит ль Господь обоим этот грех.

Проходишь ты по жизни камнепадом,

Твоя любовь во мне, как свет живёт.

Другой давно мне женщины не надо,

Только тебя душа желает и зовёт.

Забыт был и предан тобою,

Не время обиды делить.

Зови нашу жизнь игрою,

Дано что, то должно испить.

Сначала начну, время лечит,

Пусть радость немного горчит.

Амур снова стрелы мечет,

Попал – сердце гулко стучит.

Она… на тебя похожа,

Забылась бессонность ночей.

Душевней она и моложе,

Нельзя отвести взгляд очей.

Я предан был, как по заказу,

Ночь пасхи – мы рядом стояли.

Влюбилась она, как то, сразу,

И свечи над нами дрожали.

Забыт был…

Забытый огонёк надежды тихо тает,

Под вечер ветер у крыльца скулит.

Уходит солнце, луч его сверкает,

Последним белым золотом горит.

Что боль утрат? Исписаны страницы,

Томительно бегут видения чередой.

Ты снова без одежд мне снишься,

И в бездне страсти снова мы с тобой.

И снова вечер летний, в саду розы,

И море в шаге с золотым песком.

Романтику мы делим, далеки от прозы,

И днями загораем на песке морском.

Уходит солнце, и уходят годы,

Разлуки длинной мне не пережить.

Прошу вернись и поклянись у небосвода

Последний раз, как первый раз, любить.

Мысли дождь пресекает в линейку,

Как рисует тетрадь на окне.

Мысль отыщет средь фактов лазейку,

На войне, как на каждой войне.

Тезис дождь демонстрирует звонко,

Память в прошлое сделает шаг.

Рвётся там, где, конечно же, тонко,

Ты, давно позабыл слово враг.

Ты, давно, как пришёл из Афгана,

Позабыл Югославский набат.

Ноет только от пули в ночь рана,

Мой герой столько лет не солдат.

Сердце верным себе остаётся,

Постафганский синдром позади.

На уколы судьбы лишь смеётся,

Только жарко, так жарко в груди.