Анна Кузнецова - Нежно-голубое на мраморно-розовом

Всё было так возможно, так желанно…
Не сталось, не возникло, не срослось…
Зачем теперь доказывать упрямо,
Что смысла нет срывать до срока гроздь

Винограда. Он ещё не сладок.
Ни в пищу не годится, ни в вино,
Не может стать для уст твоих усладой.
В нём смысла нет. Нет жизни. Он ещё

Не зрел. И всё. На этом точка.
Слова иссякли, чувства истекли…
И всё бы было так… Да только… дочка…
Её взгляд нежен так и руки так легки…

И, пролистнув спокойно пару тайн,
Замру пред третьей в тихом ожидании,
И в тот же миг шепнёт мне мирозданье:
«Добычу – страждущим отдав,
Взлетая, пой, любуясь миражами…»

Не стоит айсберг принимать за твердь.
Там не вспахать и не посеять пашни,
Дом не поставить. Даже песни петь.
Не смеешь ты о жизни настоящей.
Земной. Всё океан вокруг. И холодно,
И ветры сушат душу.
Кто посадил тебя туда? Твой добрый друг?
Тогда сиди и сказки друга слушай.
Они иссякнут. Слёзы утерев
Сочувствия, любви… ещё чего там?
Подожди, когда назад на твердь
Тебя вернёт он, сев смиренно рядом.
Но может статься, что среди ветров
И вод бескрайних он тебя оставит,
Забыв после десятков тысяч слов,
Что айсберг был когда-то обитаем.

Тепло воруя из чужих сердец,
Согреться хочешь, ничего не тратя.
Пресыщенный ворованным, в Венец
Терновый ты свои вплетаешь пряди.
Бессмысленно тебе кричать «Очнись!».
Так звёзды встали. Я их не подвину.
И шёпотом тебя остановить
Получится едва ли. Ветер в спину!
Лети, расправив крылья, паруса,
Влекомый буйством чувств мирских и плотских.
Из райских кущ…
Туда, где голоса
Тебе мерещатся.
Но это отголоски…

Я – Скрипка Страдивари.
Что ты знаешь, малыш, о музыке, которая живёт
В душе моей? Звучание едва ли
Моё ты хоть однажды слышать мог.
Ты слишком мал ещё, и путь далёкий
Тебе отмерен Богом в этот раз,
А я стара, и мною был изведан
За веком век, и я умру сейчас,
В твоих руках нелепо оказавшись,
Забытая беспечным скрипачом
На миг один…
Всё так предельно ясно!
…Вдруг хватишься – и…
Будет день за днём
Пытаться починить безвестный мастер
Мой мёртвый корпус – деки, обручки…
И струны натянуть, пытаясь наспех
Извлечь те звуки, что звучат внутри,
Пока душа жива, пока согрета
Теплом сердец великих мастеров
Но!.. Миг грядёт… И только Эхо
Останется от музыки эпох…

Ах сколько было снов! Ненужных… Важных…
Они ли помогли потрогать суть?
Принять убогих, вдохновить отважных,
Услышать новое, по-новому взглянуть
На этот мир, который бессловесно
Существовал и будет дальше жить…
Кто взвесит слово? Столь же многовестно
Умеем мы, сказав «люблю», любить?!

Безумие беззвучия пройдя,
Ты обретаешь новую свободу.
Как солнца луч, скользя по небосводу,
Преград не знает, сумерки тесня,
Ты постигаешь сущность бытия.

Моё молчание исполнено любви…
К тебе или к кому-то… Я не знаю,
Но с тем теплом, что мы с тобой храним,
Теперь расстаться в силах мы едва ли.

Бездумно, беспощадно – как мальчишка,
Которому без разницы, за что,
Наотмашь, наобум… И ты не слишком
Уже надеешься, что он поймёт потом.
Конечно, боль, досада… Всё такое,
Что может в неприязнь тебя толкнуть…
Опять ты на ветру в широком поле.
И зябко. И опять не ясен путь.
И нечем сердце обогреть, и пальцы
С трудом перебирают полотно
Судьбы твоей. Поломанные пяльцы
Лежат неподалёку от него…
Кто знает, как теперь работу кончить,
Кому отдать в починку инструмент?
…Спасибо, пальцы повредил не очень,
Но… вышивка испорчена… в момент.

Наше грядущее скрыто за далью,
Там, где ещё одна даль…
Чувствуешь ты или нет, я не знаю,
В сердце закралась печаль,
Но не одна: там ещё ожиданье,
Грусть и немного тоски.
Мы почему-то обложены данью…
Я это знаю. А ты?

Нужно ли мне, проявляя беспечность,
Ждать, что случиться должно
Как-то само? Или путь в бесконечность
Должен быть пройден с трудом?
Может, ты встретишься, чтобы дорогу
Мне указать в те края?
Чтоб отпустить вековую тревогу…
Ты в это веришь. А я?

Ты так доверчив, когда обнажаешь
То, что таится в душе:
Делишься болью своей и не знаешь,
Сколько той боли во мне…
Вместе испив эту чашу до до́нца
Кармы, планиды, судьбы…
Двое счастливых детей в бликах солнца…
Кто это, если не мы?