Алёна Далида - Взгляд. Сборник стихов

И уважения сносила берега.

Но если нет желания послушать,

А только говорить или кричать?

Ты выйди на безлюдную опушку

И проорись там, в бога, в душу мать.

Зачем ты человеками портишь нервы,

Доказываешь с пеною у рта,

Что ты – нормальный, лучший, даже первый,

Что жизнь вокруг хренова и не та?

Не нравится? Меняй! И молча, делай.

Не надо в ступе воду зря толочь!

Как повторял приятель часто: «Делай!»

Хоть поболтать и он был всё ж не прочь.

Помощников по жизни вечно ищешь,

Ответственность тебе не по плечу.

Вселенная тебе даёт примеры тебя,

Но ты кричишь: «Я слушать не хочу!»

Без спроса лезешь в души напролом,

Пропихивая только свою тему.

Небрежно оставляя за бортом,

Чужую непонятную проблему.

А собеседник вежливо молчит.

Внимая безразлично монологу,

Даёт понять, что ты не интересен,

Пора подбить беседу к эпилогу!

Но занят ты собой и своей речью,

Не замечая, в общем, мир вокруг.

Тому, кто не дослушал тебя, вечно

Ты говоришь: «Он больше мне не друг!»

Общение предполагает диалог.

Он обоюдно вежливо вербальный.

Потратив жизнь свою на монолог,

Доказывал ты всем, что ты нормальный.

Он за меня порвёт любого,

Чтоб доказать свою любовь,

А если некого порвать?

Ну, тогда мне он пустит кровь.

В любви ведь главное – порвать,

Ну, а кого, совсем не важно.

Объект любви или прохожих,

Тут важно выглядеть отважно.

Пока он в драке, он – мужик,

Так его мама воспитала!

А то, что любят безвозмездно,

Она, наверное, не знала,

Он для нее в моём лице

На доказательство готов,

Что он нормальный, даже лучший!

И со словами, и без слов.

Теперь по жизни он один.

Ну, не в почёте драчуны.

Ведь доказательства любви

Нормальным людям не нужны.

Ожили веники для бани,

Торчат пучками на ветвях.

Бухает нынче дядя,

Ведь тётя Груня на сносях.

Ждут пополнения соседи,

Поспели яблоки в саду.

А я одна среди медведей

И мужика всё не найду.

Хожу-брожу по лесу частому,

Кругом старьё да молодняк.

Дубы и клёны рвут на части,

А мужика нету никак.

Уж солнце зА гору заходит,

Закат окрасил небеса,

А с ним и молодость уходит,

Чернеют леса телеса.

А может, я не там ищу,

Иль кто-то рядом мне мешает?

В лесу ищу, кричу-свищу,

Уж лето молодости тает.

А впереди златая осень

И бабье лето впереди.

Сквозь зелень листьев неба просинь

И летометры позади.

Уже зима не за горами,

А на макушке виден снег.

Я в гору лезу, упершись рогами,

На склоне лет замедлив бег.

Ползу, пыхчу, тянусь руками,

А на вершине отдышусь.

Хоть высоко я вверх залезла,

Но высоты уж не боюсь.

Гляжу вокруг, я к солнцу близко,

И белизною снег слепит.

А подо мною где-то низко

Ручей извилисто бежит.

Я долго шла. Куда? Не знаю!

По тропке лезла наугад,

Наверх стремясь, не уставая,

Помехой не был камнепад.

Искала что-то иль кого-то,

Ну, а нашла только себя.

Любила или презирала,

Теряла, может быть, любя.

Ну, вот и всё! Мой путь окончен.

Я на вершине бытия.

Весь путь прошёл мой в одиночку,

Здесь только небо, лес и я.

Солнцевидные отростки прикасаются к земле,

А на почве прорастают жизненные формы.

Словно зомби все подростки с чипом на челе

Посещают заведенья строго в униформе.

Жизнь идёт по расписанью: школа, дом и магазин.

В головах, как назиданье, чип от сосок до седин.

А над ними атмосфера отражает излученье.

И продукты конденсата водяного пара,

Что потоками воздушными приводятся в движенье

Над землёй горизонтально по земному шару.

Люди-зомби, как рабы, исполняя свод ЗаКонов

Получают за труды баллы рейтинга масонов.

А масоны наблюдают, поглощая и жируя,

Потребляя без зазренья, на костях пируя.

Управляя всей землёй, исполняя волю тёмных,

Невдомёк им, что они из числа лишь сил наёмных.

Наслаждаясь и кайфуя, деньги в гроб им не забрать.

В свой черёд лишь в Ад стартуют,

дерьмо тёмных разгребать.

Но, а люд, тот, что без чипов, Человеками зовут.

Свою душу не изгадив, без подачек их живут.

И глядя на атмосферу и продукты конденсата,

Созерцают неба синь с жарким солнышком косматым.

Словно птицы облака в небесах парят куда-то,

Задевая опереньем старый дуб кудлатый.

Вместо формы, что на почве, лишь для них растет трава.