Елена Капитанова - В глубине убывающих дней. Сборник стихотворений

Но мы всему придумаем резон,
Чтоб только не заглядывать в глазницы
Холодной вечности. И бледные синицы
В ладонях теплых стерегут наш сон.

И снова снег кружится на дворе,
Мы и его спешим наполнить смыслом,
Старательно зачеркивая числа
В придуманном людьми календаре.

Ночью. В поезд. В отпуск. К маме.
Чтобы лето. Чтобы дождь.
Между улиц. За домами.
За огнями. Полем. В рожь.
Не оглядываясь в темень.
Поперёк. Наперекор.
В такт колёс считая время.
И не в тему в разговор.
Понарошку с настоящим.
Далеко. Издалека.
Тссс! На ушко возле спящих.
И рука. Твоя рука.

Выпорхнуть снегирём из шеренги,
шагающих в такт,

Тенью красться по подворотням,
Таиться в кустах.
Выбраться в лес и впервые замедлить ход.
Сколько тебе осталось?
Который год?
Пасть, онемев от неба,
В тенёта трав.
Если всё это Божье,
То как Он прав!

Я устала от бега.
Я иду в ритме снега.
Но мое замедленье, почти как побег
От людского пустого,
От ненужного слова
К счастью, чистому, словно нетающий снег.

Говорят, что правда всегда одна,
И не нужно искать двойного дна,
Но у тебя есть обратная сторона.
И она темна.
И она черна.
Я люблю твой весёлый и добрый нрав.
Я ценю, что ты часто бываешь прав.
Но за мятной тенью твоих дубрав
Есть обрыв.
Я могу никогда туда не пойти.
Мягкий мох лежит на моем пути
И во всём, что дышит, один лейтмотив:
Здесь твой дом и рай.
Там же – чрево разлома рождает тьму,
И возможно там даже конец всему.
Потому ли я снова стремлюсь к нему
Вопреки уму?
Ты сжимаешь в молчании кулаки.
Снизу слышен шорох и плеск реки,
Кем-то потревоженные мотыльки
Рассыпают мглу.
Кто тот зверь, что глухо внизу рычит?
Нет, я не хочу его приручить.
Просто тьма, что гулко в груди стучит —
Тоже ты.

У ног трёхвекового кедра
Мы в спешке проживаем век.
Терзает в вечной жажде недра
Беспечный, слабый человек.

А лес, как страж, стоит над нами
И шепчет, будто с давних пор
Ведёт с небесными огнями
Неспешный, тайный разговор.

И в полусне вечерней неги,
Развеяв сказку зимних грёз,
Скользнёт с вершины шапка снега
От тёплого дыханья звёзд.

В цейтноте вечном и в загоне
Пройдёт наш суетливый век.
Но так же строги будут кроны,
И так же падать будет снег.

Но стоит лишь остановиться
И, дух переведя едва,
Дождаться, чтобы смолкли птицы, —
Сквозь шелест зазвучат слова.

И отворится мир столикий!
Завеса тайны, как стекло
Рассыплется на сотни бликов.
И станет тихо и светло.

Опять приходит время перемен,
И лес, и зверь свои меняют шубы,
Пока не долиняют до бела,
И тьма молочным сумеркам взамен
Идёт, решительно целует в губы,
Заглядывает в зеркала.

За ней не успевают фонари,
И в белых рамах черные полотна
Смущают неуместную герань
Под складкой тюля. Просто посмотри,
И в этой тьме увидишь, что угодно,
Душевным взором заглянув за грань.

И верится: в тот миг, когда в окне
Ряды светил зажгутся, чуть краснея,
Сквозь тьму проступит мир совсем иной,
Его черты, чудные, как во сне,
С минутой каждой станут всё вернее
И навсегда останутся со мной.

Дорога ведёт на север, дрожит в огнях,
Похожа на МКАД и немного на Млечный путь.
И эта земля так долго звала меня.
Я шла на ощупь, мне страшно было взглянуть.

Направо – город, в котором живет зима,
Сбегая в отпуск в июле, не каждый год.
Налево – тьма. Ночная чернильная тьма
Мохнатой лапкой ласкает искристый лёд.

И в этой бескрайней тьме, да на сотни вёрст
Леса и реки, и сёла по семь домов.
От фонаря столб света до самых звёзд,
И тишина, и шёпот из детских снов.

То шепчет, играя с ветром, сама тайга,
Косматой тьмой укрываясь от всех тревог.
В ночной глуши чуть теплится огонёк —
Там кто-то греет руки у очага.

Обратный путь давно уже замело,
А я не жалею, да и не боюсь зимы.
И почему-то мне на душе светло
От этой черной, глубокой, бескрайней тьмы.