Петр Шифельбаен - Автопортрет

Любовные линии (волнистые)

Любовь. С нее все начинается. Ты встречаешь человека, узнаешь его, влюбляешься. И вот тут каждый, ну, или хотя бы большинство, начинает писать стихи. Когда я перечитывал свои первые стихи, очень долго смеялся над наивными рифмами «пушистую – игристую», «сказать – прижать», «ждал – мечтал» и т.д. Но когда ты пишешь в том влюбленном состоянии, ты просто этого не осознаешь. Только спустя время можно понять наверняка, что это было и есть ли это сейчас.

Зимний вечер. Бежишь счастливый со свидания домой. Мы тогда могли часами сидеть в машине и смотреть на снег за окном. В салоне всегда пахло сигаретами и твоим парфюмом. Долго смотрели в глаза, а потом случайно натыкались на поцелуй. Горячо. Очень.

Случайности

Бывает ли случайность в жизни?

Случайно кончился бензин,

Случайный взгляд,

Случайный магазин,

Случайный поцелуй,

Случайное касанье,

Я грею руки,

Снова расставанье –

Случайно ли оно?

Невыносимо.

Случайность в жизни нам необходима.

Тебе

Тебя

я люблю за «просто»,

не смогу говорить,

опрокину звезды,

землю покрыть.

Тебя,

моя чистая, строгая,

обогрею дыханьем,

поцелуем трогая,

словно преданьем.

Тебя,

счастье моего неба,

небо моего моря,

в поле душистого хлеба

я люблю за зарею.

Внутри все кипит. Дома сквозняк. За окном первый снег в ноябре. Мне на миг показалось, что весь мир перевернулся, как в хрустальном рождественском шаре.

Сумасшествие

Где-то солнце замерло,

Где-то небо заперло

Нас вдвоем засветло.

Сумасшествие замертво.

Что-то сердце сбивается,

Что-то вены сжимаются,

В поцелуях теряются.

Сумасшествие валится.

Как-то снег не по времени,

Как-то мы близко склеены,

Лишь различного племени.

Сумасшествие в темени.

Чем-то ветер задел,

Чем-то внутрь успел

И любить захотел.

Сумасшествие –

Расстрел.

Она

Она бежит галопом

по мыслям и крышам,

обжигая стопы

за нервы, всё ближе.

И падало небо

на руки и веки,

разводами света

рисуя забеги.

Фонарь замерзший.

Улыбкой моргнула.

Бежала на желтый –

успела?

Рискнула.

Одно из числа самых первых стихотворений. Писал еще на первом курсе института. Попытался оживить неодушевлённое. По-моему, получилось забавно.

Вешалка

Такая грациозная, широкоплечая,

Она вынослива и не застенчива.

И пусть не предана ничем,

Зато всегда удобна всем:

кто любит делать это быстро,

без промедлений и не чисто;

тем, кто носитель разных брюк,

Красивых курток, кофт и шуб.

Ей всё равно,

Будь стар ты,

Молод,

Девчонка в юбочке,

Пацан,

Ей важно – сделай это сам:

Сними всё лишнее с себя

И будь спокоен, что не зря

Оставил ты на ней свой след.

Она запомнит и в ответ

Вернет тебе ещё сполна,

Все в целости, как и оставил,

Не унижая, что ударил

По её судьбе, прям в сердце,

В яблочко, как дартс.

Хотя, наверно, это фарс,

Как в жизни девушки про нас

Лишь вспоминают пару фраз.

Вот это жизнь двоих людей -

Ты либо вешай,

Либо с ней.

У каждого есть своя любимая часть тела. Обожаю глаза. Смотреть и утопать в них. Искать правду и видеть ложь. Замечать смущение или ярость. Видеть в них тоску или вселенскую радость. Видеть глазами и видеть глаза.

Глаза

Вот надо же было встретить эти глаза,

спать не дают которые,

жизнь украшают радугой,

жить не дают спокойно.

Мысли текут ручьями,

разливаются в океаны.

Не было бед в помине,

Память зажата глазьями,

Надо же было встретить

их на отрезке пальцевом.

Надо же было увидеть,

вгрызаясь в них кальцием

до костей,

до мозга,

до мастей.

***

Ты посмотришь глазами сквозь стужу –

и по сердцу мурашки простуды.

Расстоянье затянем потуже,

перетянуты нервы не хуже.

Эти строки я выгранил пальцем,

не одной,

а десятками мыслей.

Мы, наверное, скоро забудем,

Но ведь живо пока что,

не будем?

Не теряя надежды и веры,

я смотрю в твои темные воды.

Никогда не забуду их взгляда.

Растворюсь. Унесу. И не буду.

Никогда. Страшное слово. Самое страшное

из всех слов человеческой речи. Никогда.

Рубен Давид Гонсалес Гальего. «Белое на черном»

Ветер на песню

Сдует слова,