Василий Рем - Сборник стихов (Избранное). О любви, жизни и природе

А деревня – это труд повседневный,
Ну а если точным быть, ежедневный.
Не завидует никто женской доле,
Замуж вышла, и опять ты в неволе.

Надо ласкою согреть, есть готовить,
Всё помыть, перестирать и не спорить.
Не расскажешь никому про неволю,
Может, только одному небу, полю.

На лице её загар, руки – крюки,
Кто в деревне, все прошли те науки.
Вот и дети подросли, это радость,
Может, нынче отдохнёт, ну хоть малость.

Но куда там, снова труд и забота,
Надо внуков поднимать, вновь работа.
Улетела жизнь, как дым, испарилась,
В повседневной суете растворилась.

Постарела ты в трудах и заботах,
Потрепала тебя жизнь на работах.
Счастья так и не нашла, не случилось,
Видно, солнышко уже закатилось.

Может, плачешь по ночам ты в подушку,
Днём на солнце отнесёшь, на просушку.
А в душе ты молода и задорна,
Пусть в душе твоей растут счастья зёрна!

Нынче еду в гости я к племяшу Сергею,
То отец его подал мудрую идею:
«Помоги ему построить стены с гаражом,
Быть мне дома надоело и глушить Боржом».

Вот начало стройки: блоки, клей, вода, песок,
Вёдра дали и перчатки, даже мастерок.
Блоки я таскал как гири, десять килограмм,
Но душа потеть не хочет, хочет по сто грамм.

Три раза на день кормили, мясо и борщи,
Винегрет, салат и каша – за уши тащи.
Завтрак и обед отменный, не видал щедрей,
Для согрева грамм по двести и глядим бодрей.

Поднатужились, вспотели, солнцем тело жгли,
Но уже большие стены поднялись с земли.
Выше стены, в них влепили двери и окно,
Но закончились все блоки, выпито вино.

Нет пока большой работы, сидя пиво пьём,
Врать не буду – мы устали, пашем-то вдвоём.
Закупили снова блоки, кончен перекур,
Только во дворе широком пёс гоняет кур.

Стены возвели под крышу, проявив сноровку,
Мастерок воткнули в землю, как солдат винтовку.
Ноет вся спина и плечи, рук не чуем, ног,
Только шепчем мы молитву, чтоб господь помог…

Племяннику Сергею мы строили гараж,
Как выложили стены, так крикнули: «Шабаш!»
Ещё мне долго снились те блоки и раствор,
Сбежал я с этой стройки, как от погони вор.

Я в Латвию за жемчугом помчал,
Страна чужая, всё же я нахал.
Есть акваланг, песок с него стряхну,
В пучину моря смело занырну.

Нет жемчуга, достану лишь янтарь,
Мне холодно, ведь на дворе январь.
Ты мимо проходила невзначай
И тянешь кружку, в ней горячий чай.

Я, чая отхлебнул большой глоток,
Ведь перемёрз, дрожу, как лепесток.
Два бутерброда, полкило икры,
Искушал всё, и даже сухари.

Ты посмотрела, поняла – пролёт,
Уж больно много этот русский жрёт.
И, за скалу зайдя, умчалась прочь,
А на меня, как гром, упала ночь.

Бреду я одиноко в той ночи,
А в окнах свет, бальзам и калачи.
Слюна течёт, фырчанье в животе,
В окно я вижу – спишь ты на тахте.

Зачем, скажи, поехал в эту даль?
Ведь не дадут за это мне медаль.
Бреду голодный, так домой хочу,
Когда вернусь, зажгу в углу свечу.

И помолюсь: «Прости, всевышний Бог»,
Чтоб Бог простил, вернуться мне помог…
Сижу я дома, так мне здесь тепло,
Куда-то ездить – просто грех и зло.

Болезненно мысли терзают сознание,
Идея приходит одна за другой.
Нет – это не то. И те мысли в изгнание.
То хмурятся брови, то гнутся дугой.

Уж душу свою отдаёт на заклание,
Но краска неверно ложится на холст.
Иль муза не видит его дарование?
Как будто у творчества длительный пост.

Уж так надоели все эти терзания,
Хоть руки к груди и, как в детстве, рыдай.
В другом проявлю я свои дарования:
«Всё! Баста! Я завтра рисую трамвай».

Шампанского бокал, конфеты,
Пельмени, сыр, икра, бальзам.
Ещё парные две котлеты,
Желудок хочет, я не дам.

Я, захмелевший от бальзама,
Сел написать тебе письмо.
Но вдруг в полу открылась яма,
Как на слепом глазу бельмо.

Туда скользнул я, уповая,
На милость господа отца.
Молюсь, куда лечу, не зная,
Не видно края и конца.